– Я все-таки не понимаю, – озадаченно проговорил профессор Хардинг, а Присцилла молчала, только глаза у нее загорелись восхищением.

– Сокровище, без которого ересь перестала бы существовать, – ответила на свой же вопрос Тэсс. – Нечто настолько ценное, что ни в коем случае нельзя было позволить крестоносцам уничтожить это или, что не менее важно, осквернить. Нечто самое сокровенное, некую…

– Святыню, – подхватила Присцилла. – Абсолютно верно.

– Понимаете?

– Ну конечно же, – воскликнула Присцилла и выразительно указала рукой на фотографию, – речь идет об изваянии Митры, которое стояло в их храме! Когда Константин принял христианство, христиане разрушили митраические храмы. Еретики в крепости могли предполагать, что их барельеф – единственное в мире изображение Митры. Если бы они оставили его, крестоносны, найдя святыню…

– …разнесли бы ее на мелкие кусочки, – перебила Тэсс старую женщину. – Чтобы сохранить свою религию, еретики непременно должны были сохранить скульптуру. – Тэсс, так же энергично, как перед этим Присцилла, ткнув пальцем в фотографию, продолжала: – На этом барельефе нет ни следов атмосферных влияний, ни трещин. Он в отличном состоянии. Нетронутая временем копия древнего оригинала. Говоря вашими собственными словами, кто-то не пожалел колоссального труда и средств, чтобы воспроизвести его. Зачем? Все это не имеет смысла, если только… По-моему, я знаю ответ. Он меня ужасает. Я думаю, что это копия скульптуры с горы Монсегур, и, как я полагаю, не единственная, и еще я думаю, что… – Тэсс запнулась и, глядя Присцилле прямо в лицо, проговорила: – Мы ходили вокруг этого предположения весь день, так почему бы не высказать его наконец? Мой друг исповедовал митраизм. Есть и другие последователи этой религии. Они убили маму, убили Брайана Гамильтона, пытались убить меня, чтобы убрать всех, кто знает об их существовании.

– Пламя, – прервала ее Присцилла.

– О чем вы? – вздрогнула Тэсс.

– Вы сказали, что ваш друг погиб в пламени.

– А потом подожгли его квартиру, а потом – дом моей матери, и Брайан Гамильтон погиб в охваченном пламенем автомобиле, попал в аварию. Почему всякий раз это был огонь?

– Потому что огонь очищает. Он символизирует божественную энергию. Пепел порождает жизнь. Возрождение. Для митраизма огонь священ, он символ, бога солнца. Факел, горящий пламенем вверх, означает добро.

– Но как могут все эти убийства предполагать добро?

– Боюсь, – мрачно произнесла Присцилла, вдруг словно вновь постарев на много лет, – я не упомянула о двух вещах, касающихся митраизма.