Крейг молча поднял на Присциллу озадаченный взгляд. Та ответила на его безмолвный вопрос:

– Образ взлетов и падений, успехов и неудач. Книга осуждает такие ценности бренного мира, как богатство, власть и славу, которые становятся искушением для людей, жаждущих мирского успеха, но в конечном счете приносят лишь горькое разочарование. Потому что эти ценности преходящи и иллюзорны. Именно подобного типа книга отвечает вкусам того, кто, согласно митраизму, духовные ценности предпочитает материальным.

– Хорошо, – проговорил Крейг, – но почему у Джозефа Мартина на полке стояла Библия? Здесь что-то не сходится. Из ваших слов я понял, что митраисты не разделяют идей христианства.

– Да, это так, – согласилась Присцилла. – Их концепции отличаются, но у обеих религий похожие обряды, и обе отрицают мирские цели. Джозефа могла заинтересовать Библия, как, например, христианина – дзэн-буддизм. При всей несхожести основ из чуждой религии можно почерпнуть какие-то идеи, близкие по духу собственным верованиям.

– К тому же у Джозефа была не полная Библия, – вмешалась Тэсс. – Он вырвал большую часть страниц и оставил только введение издателя и все написанное Иоанном. Не понимаю, почему он предпочитал Иоанна?

– Да потому, – решительно ответила Присцилла, – что писания Иоанна наиболее близки учению митраизма. Вот. – Она поднесла увеличительное стекло к фотографии, на которой была снята страница одного из посланий Иоанна, и прочла подчеркнутые Джозефом строки: – «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей; Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от матери сего; И мир приходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек».[16] Звучит знакомо?

Тэсс согласно кивнула.

– Да, если вместо слова «Отец» поставить «Митра», получится то самое, о чем вы говорили.

– Но здесь есть еще кое-что, чего я не понимаю, – сказал Крейг. – Почему именно издание Скофилда? Неужели это так важно?

– О, это очень важно, – воскликнула Присцилла. – Когда президентом был Рональд Рейган, американская внешняя политика строилась на скофилдовской интерпретации Библии. – Она внимательно изучила другую фотографию. – Вот подчеркнутая строка из введения Скофилда: «Библия поведает вам о начале человеческой истории и ее конце». – Присцилла взглянула на них. – Библия завершается Откровением Иоанна Богослова, в котором описывается конец света. Рональд Рейган считал, что близится Апокалипсис, что вот-вот грянет вселенская битва между добром и злом, между Богом и Сатаной. Помните всю эту шумиху по поводу того, что Советский Союз – «империя зла»? Рейган был убежден также, что во вселенской битве добро восторжествует. Подозреваю, что именно поэтому он поощрял конфронтацию с Советами – готовился к Армагеддону, в полной уверенности, что Соединенные Штаты, по его мнению представляющие только добро, непременно одержат победу.