— Расскажите мне об этом.

— Я ничего точно не знаю. Но подумала… Я подумала, что они вдвоем…

Я отхлебнул кофе из чашки и поставил ее на стол — горячий кофе обжег язык.

— У профессора Олбани и Кэсси был роман. Вы это пытаетесь мне сказать?

— Думаю, да. — Она посмотрела на меня. — Элли тоже так думала… — Она проследила за моей реакцией, а затем продолжила: — Я думала, что вы знаете это лучше, чем кто-либо другой.

— А почему вы решили, что мне это известно? — парировал я. — Элли убили, вы уехали, а профессор Олбани не собирается обнародовать эту информацию.

Гвендолин снова сжала чашку с кофе в ладонях, словно это глиняный сосуд, который она собиралась вылепить.

— Хорошо. — Я постарался успокоиться. Надо держать себя в руках. — Гвендолин, вы хотите сказать что-то еще?

Она нервно дотронулась до чашки:

— Элли рассказала, что Кэсси была беременна.

Я закрыл глаза. Мои подозрения подтвердились. Во мне тут же заговорил юрист. Я задумался, можно ли принять эту информацию во внимание, ведь не зря же есть принцип недопустимости показаний с чужих слов. Кэсси рассказала Элли, а Элли передала все Гвендолин.

— Когда это случилось?

Она пожала плечами, по-прежнему не отрывая взгляда от стола.

— Во время учебного года, точнее не могу сказать. Но было уже тепло. В мае или июне.

— Убийства произошли в середине июня, — напомнил я. — Возможно, это случилось примерно в то же время?

— Не знаю. — Она посмотрела на меня. — Я затрудняюсь назвать дату, когда уехала из страны.

— Постарайтесь восстановить примерный ход событий.

Я вспомнил, что рассказал мне Пит Сторино всего час назад. Гвендолин покинула Штаты в среду, 21 июня 1989 года. Всего за несколько дней до убийства Кэсси.

— Мистер Райли, — она положила руки на стол, — люди измеряют время днями, когда они работают. Или семестрами и триместрами, когда учатся. Со мной все обстояло иначе. Я не работала и не училась. У меня каждый день были каникулы, потому что…

— Гвендолин, вы хотите помочь или нет?