Кроме всего прочего, Том с самого детства кое-что помнил. Однажды родители отправили его к бабушке и дедушке на выходные. Ему тогда было около десяти. Восемьдесят шестой — восемьдесят седьмой год. Ночью он проснулся оттого, что дед с бабушкой ссорились. Том спустился вниз по лестнице и, не веря ушам своим, слушал, как они орут друг на друга в погребе. Его милые и добрые бабушка с дедушкой! Он, конечно, страшно перепугался. Потихоньку вернулся в постель и никогда никому об этом не рассказывал. Но и забыть не мог. У него в голове застряла одна из бабушкиных фраз: «Чтобы этого в доме не было!» Она крикнула несколько раз: «Чтобы этого в доме не было!»

И Тому, и мне казалось, что пришло время выяснить, что же имела в виду твоя мать. Я знала, о чем думал Джонти, да и сама начала подозревать то же самое. Тело нашего отца — вот что лежало в погребе. И мы с Томом придумали нехитрый тест. Если Майкл Палеолог действительно убил моего отца, он ни за какие деньги не согласится продать дом. Наотрез откажется, даже если родные дети будут его умолять, даже если у него не найдется никаких серьезных аргументов, чтобы объяснить свою позицию. Разумеется, мы хотели, чтобы он сообразил, что к чему.

Я позаимствовала имя Элспет Хартли у одной знакомой, тоже историка, с которой я одно время работала и которая тоже ушла в творческий отпуск. Харриет Элсмор я придумала на ходу. А вот над Тантрисом пришлось поработать. Его предложил Том в качестве дополнительного теста, ну и просто подразнить деда. Капитал, нужный нам для того, чтобы предложение Тантриса походило на реальность, тоже раздобыл Том. Он просто наслаждался происходящим, меня это даже тревожило. Парню понравилось издеваться над собственным дедом — ну и над всеми вами заодно. В мои планы это вовсе не входило. Я просто хотела узнать правду. И до сих пор хочу.

— Как и я.

— Поправка принята. Дальше все пошло хуже некуда. Веришь, если б я с самого начала видела, к чему приведет моя маленькая выдумка, я остановилась бы уже тогда. Когда погиб твой отец, я готова была затормозить, честно. Том не позволил. Он решил идти до конца. «Мы просто не можем все бросить, — говорил он. — Пока не выведем всех на чистую воду». Подозреваю, что он был в Тренноре в день смерти твоего отца, хотя и отрицал это. Вы все, конечно, считали, что Том в Эдинбурге, а он был гораздо ближе. Это он оставил открытку с соболезнованиями под стеклом «лендровера». Он подсмотрел, как ты и Эндрю поехали в Миньонс, догадался зачем и в ту же ночь подкараулил вас у шахты — уже с камерой. На следующий день сел в поезд, шедший из Эдинбурга в Плимут, и сошел в Бодмине, где его встретил Эндрю, уверенный, что сын действительно приехал из Шотландии. Именно Том заморочил вам голову историей про томик «Романа о Тристане», якобы посланный ему дедом. Он же на поминках подкинул видеокассету в твою машину. А потом уселся в засаде — посмотреть, как и куда вы запрыгаете. А после смерти Эндрю запрыгал сам. В случайной гибели отца Том винил себя. Только тогда, думаю, он понял, что все происходящее вовсе не игра. Или игра по чужим правилам. Где-то сидят другие игроки, гораздо сильнее нас. Это они устроили так, что полиция ничего не обнаружила в шахте. А потом взялись за нас. Один из них — Фарнсуорт. Есть и еще. Должны быть. Кто вытащил труп из шахты? Кто сфотографировал нас с Томом в «Робусте»? Кто и зачем? Вот что я пытаюсь выяснить. Я уговаривала Тома покинуть Шотландию — слишком он был на виду. Он не согласился. Будто сам стремился к каре за содеянное. Том вообще мгновенно изменился после смерти Эндрю. Мгновенно и сильно. Наверное, тогда он и решил, что самоубийство — единственный выход.