— А как же дело Лайфорда? Мой гонорар составил три тысячи.

Этель покачала головой:

— Мистер Брайгенс, его дело еще не закрыто. Мистер Лайфорд пока не подписал документ о передаче имущества. Вы должны получить деньги только после продажи его дома. Разговор об этом был три недели назад, помните?

— Не помню. А Бак Бритт? Это еще тысяча.

— Банк вернул его чек ввиду отсутствия на счете мистера Бритта денег. Чек лежит на вашем столе уже две недели.

Она остановилась, чтобы сделать глубокий вдох.

— Вы прекратили прием клиентов, мистер Брайгенс. Вы не отвечаете на телефонные звонки и…

— Не читайте мне лекций, Этель!

— И вы отстаете во всех своих делах на целый месяц!

— Хватит!

— Все это началось с дела Хейли. Вы только о нем и думаете. Вы им просто одержимы. Так мы долго не протянем.

— Мы! Сколько раз я опаздывал с выплатой жалованья, Этель? Много я вам еще должен? А?

— Есть кое-что.

— Но не больше, чем обычно, ведь так?

— Да, а что вы скажете в следующем месяце? До суда еще четыре недели.

— Замолчите, Этель. Просто замолчите. Если вам так уж трудно, можете уволиться. Если вы не можете держать рот закрытым, то считайте, что я сам вас уволил.

— А вам бы хотелось от меня избавиться, правда?

— Меня это совершенно не волнует.

Этель была волевой женщиной. Четырнадцать лет работы с Люсьеном закалили бы кого угодно, но ведь она ко всему прочему была еще и женщиной; при этих словах Джейка ее верхняя губа задрожала, в уголках глаз показались слезы. Она опустила голову.

— Извините меня, — прошептала Этель. — Я просто очень волнуюсь.