— На Юге это не проходит. Друг-мужчина не может просто пригласить в ресторан друга-женщину, если этот друг-мужчина женат. Здесь такого не бывает.

— Почему?

— Потому что у мужчины не может быть друга-женщины. Это невозможно. На всем Юге я не знаю ни одного человека, который был бы женатым и имел бы к тому же друга-женщину. Думаю, что так повелось еще со времен Гражданской войны.

— А я думаю, что это какое-то средневековье. И почему это южанки так ревнивы?

— Такими их сделали мы. Этому они научились от нас. Если бы моя жена отправилась пообедать или поужинать со своим другом, я оторвал бы ему голову, а потом подал бы на развод. Так что она научилась этому у меня.

— Но в этом нет абсолютно никакого смысла.

— Конечно, нет.

— И у твоей жены нет друзей?

— Мне они, во всяком случае, неизвестны. Если ты о ком-нибудь услышишь, дай мне знать.

— У тебя тоже нет никаких подруг?

— Зачем они мне? Поговорить о футболе они не могут, об охоте не могут, о политике или юриспруденции — тоже нет. Они не могут говорить о том, что меня интересует. Зато они будут рассуждать о детях, об одежде, кулинарии, о мебели, в чем я абсолютно не разбираюсь. Нет, никаких друзей-женщин у меня нет. Да они мне и не нужны.

— Вот что мне так нравится в южанах. Какие они все терпимые люди!

— Благодарю.

— А евреи у тебя среди друзей есть?

— Не знаю ни одного еврея в нашем округе. У меня был друг-еврей в колледже, Айра Таубер, из Нью-Джерси. Мы были очень близки. Я люблю евреев. Ведь и Иисус был евреем, ты же знаешь. Я никогда не понимал антисемитизма.

— Боже, да ты либерал! Ну а как, гм, насчет гомосексуалистов?

— Мне жаль их. Они даже не знают, чего лишены. Но это их проблемы.

— А ты мог бы иметь друга-гомосексуалиста?

— Думаю, да — до тех пор, пока он не сказал бы мне об этом.

— Нет, все-таки ты республиканец!