– Если он вообще придет, – отозвался мистер Ридер. – Многие из этих джентльменов, готовых поделиться нужными сведениями, в последний момент склонны отказываться от этой идеи.

– Быть может, уже слишком поздно, – заметил Гейлор.

Именно в конце этого тяжелого и утомительного дня мистер Ридер вернулся к себе в квартиру, совершенно позабыв о встрече, которую назначил столь опрометчиво. Не успел он переступить порог, как зазвенел дверной колокольчик, и только тогда он с горьким сожалением сообразил, что лишил себя часа заслуженного отдыха.

Мистер Десбойн пояснил, что приехал к нему прямиком из своего клуба, где принял ванну и переоделся после долгой поездки на запад Англии.

– Мне крайне неловко беспокоить вас в столь поздний час, мистер Ридер, – с извиняющейся улыбкой заявил он, – но я чувствую себя главным злодеем из драматического спектакля, и самолюбие заставило меня приложить все силы к тому, чтобы исправить положение.

Мистер Ридер беспомощно огляделся по сторонам в поисках стула. Обнаружив таковой, он указал на него, и мистер Десбойн придвинулся к столу, за которым сидел сыщик.

Он оказался мужчиной лет этак тридцати трех или тридцати пяти, симпатичным, с очень приятным и открытым лицом и серыми глазами, в которых таилась добродушная насмешка.

– Вы видели драку? Бог ты мой! Ну и удар у этого малого! Я, конечно, получил по заслугам, пусть и не очень много, честно говоря. Я вел себя с ним крайне грубо. А потом как дурак ударился в другую крайность и предложил ему работу в Сингапуре. Разумеется, он согласится на нее, так что теперь я готов любой ценой отказаться от своего предложения.

Мистер Ридер с удивлением взглянул на него, и в ответ молодой человек рассмеялся, но в смехе его звучала горечь.

– Похоже, вы считаете это странным? В общем, я склонен к импульсивности, из-за чего и попал в тупик. Причем в тупик куда более безвыходный, чем полагал изначально, потому что мне ужасно нравится Анна Уэлфорд, а вот я ей ужасно не нравлюсь. Так что Саутерс оказался в положении счастливого соперника, и что бы я теперь ни сказал или ни сделал, все будет выглядеть подозрительно. Вот что самое ужасное!

– Но почему вы хотите отменить назначение? – спросил мистер Ридер.

При этом он мог бы добавить, что, если ему не изменяет память, предложение уже было отклонено.

Клайв Десбойн заколебался.

– В общем, это долгая и неприятная история.

Он встал со стула и принялся расхаживать по комнате, сунув руки в карманы брюк. На лицо его набежала туча.

– Вы помните вечер нашей драки? Не думаю, что он так уж прямо и отпечатался у вас в памяти. Все началось с того, что я сказал нашему другу что-то такое, когда мы выходили из ратуши. Очевидно – о чем я узнал только впоследствии – снаружи Саутерса кто-то поджидал. Но в суете нашего маленького недоразумения – которое началось еще в городском совете, кстати, – Саутерс не встретился с этим человеком, который или последовал за ним на Луишем, или опередил его, придя туда первым. Должно быть, он видел и нашу драку. Когда я тем вечером вернулся домой, портье в холле спросил у меня, приму ли я какую-то сомнительную личность, но я, будучи не в настроении видеть кого-либо, отказался. Через несколько дней меня остановил на Пикадилли какой-то тип, которого я принял за попрошайку – очень упитанного и крепкого, да, но ведь все попрошайки таковы. Он начал с того, что заявил мне, будто видел драку, и добавил, что может рассказать о Саутерсе кое-что интересное. К тому времени я уже немного успокоился, но все равно собирался отделаться от него. Но мнимый попрошайка проявил настойчивость, и я пригласил его к себе. Он пришел тем же вечером и поведал сногсшибательную историю. Он сказал, что его зовут, – Клайв Десбойн нахмурился, – надо же, его имя вылетело у меня из головы, но я вспомню, только немного погодя. Он был штурманом или помощником шкипера баржи, принадлежащей человеку по имени Аттимар…