– Он ни о чем не помнит, Элмайра. И бросается при первом удобном случае. Может, именно потому, что я… помню?
– Слушай, Джей. – Элм отбирает у него стакан и сама делает жадный глоток. – Я, конечно, не сильна в земной истории, но, насколько я знаю, в той стране, откуда Ван пришел, была одна партия, поэтому сам факт, что есть кто-то…
– Почему ты его защищаешь?
– Я? – Она резко возвращает кофе, облив ему куртку. – Да я вообще никого не защищаю. Просто… холодные войны неэффективнее открытых. Они не решают проблем. Все равно что сунуть умирающего в морозильник: он там не выздоровеет.
Гамильтон разглядывает надпись на стакане.
– Красивые слова. Все намного проще.
– Как…
– Я убил бы его. А мне никогда не нравилось убивать.
– Но…
– Довольно.
Элм замолкает. Судя по ее виду, она лихорадочно придумывает, как бы его утешить. В эту секунду ее мобильный телефон начинает истерично верещать каким-то новым, незнакомым мне рингтоном.
– Да? Шеф? Нет, мы у Джея… Что? Где? Конечно, сейчас!
Она нажимает отбой, не сразу попав на нужную кнопку. И бессильно опускает руки.
Сжечь знаме́на, потерять крылья
Сжечь знаме́на, потерять крылья
Вэнди догоняет нас в переулке, шеф с Дэрилом и Джоном появляются рядом с нами спустя минуту. Вооруженные и бледные, они тяжело дышат, словно загнанные псы, Львовский даже перестал хромать. Тот факт, что он вообще выполз из кабинета… лучше не думать, насколько все серьезно.
Я напряженно прислушиваюсь к отдаленным звукам с
– Где остальные, мистер Львовский?