– Останутся там до утра. Мне надо составить протокол, но из твоих показаний картина мне, в общем-то, ясна, а если понадобится что-нибудь еще, я тебе позвоню. Сейчас тебе здесь, Грифф, делать нечего, только нервы трепать.

Он попробовал возразить, но поскольку численный перевес был не на его стороне, сдался и потащился к машине Мэтта.

– Знает же, черт, кто это сделал, а не говорит! – с горечью проговорил Грифф.

– Потому что знает и то, что ты хоть парень и добродушный, но сейчас готов прямиком направиться на разборку. – Мэтт покачал головой. – И я бы тебя понял. Но с учетом того, что ты уже ранен – а это ставит тебя в невыгодное положение, – тебе лучше удовольствоваться тем, что тот, кто это сделал, проведет какое-то время в камере.

– Он мог бы провести время в камере после того, как получил от меня по заслугам.

– Нападение было умышленным? Ты уверен?

– Ну, еще бы.

– А ты-то что на той дороге делал?

– Возвращался, проводив домой Шелби. – Внезапно Грифф резко выпрямился. – Направлялся к себе от дома Шелби – и вдруг, почти сразу как отъехал, за мной возник этот пикап. То есть он караулил у ее дома или у моего. Либо ждал у ее дома, либо у моего и стартовал за нами следом, выжидая удобный момент.

– Думаешь, напали на тебя, потому что ее достать не смогли? – спросил Мэтт.

– Я думаю, тот, кто это сделал, отнюдь не сумасшедший. А хуже. Много хуже.

18

18

Шелби начала утро с пения в душе. Настроение у нее было весеннее, и ей все равно, кто его заметит и кто догадается о его причинах.

Она оделась, помогла одеться Кэлли.

– Сегодня ты едешь к прабабушке.

– К прабабушке домой?

– Именно так. У нее сегодня выходной, и она специально меня спрашивала, приедешь ли ты к ней погостить. Вот будет здорово, правда же?

– У прабабушки есть печенье. И Мишка.

Мишкой был большой рыжий пес, готовый весь день бегать наперегонки и играть с маленькой девочкой – а когда играть было не с кем, спать на солнышке.