Шелби было ощетинилась, но он не отпускал рук и смотрел ей глаза в глаза, пока не услышал вздох.

– Я ни на кого из вас не сержусь – разве что самую малость. И мне жутко неприятно, что с тобой такое случилось, Грифф. Я просто бешусь на всех и вся. Я что, под арестом?

– До этого не дойдет, – успокоил Форрест. – Даже если Мелоди будет настаивать, ее саму ждут куда более серьезные неприятности. И удар этот она заслужила.

– Это уж точно.

– А красиво ты ей, Рыжик, врезала с правой!

– Спасибо. Клэй давно научил. Но на деле только теперь применить довелось. И что мне теперь делать?

– Теперь ты предоставишь это нам с шерифом – как, собственно, и надлежало сделать, а не врываться в чужой дом с кулаками. Нет, я тебя за это не виню, ты не думай. Поезжай на работу – или какие там у тебя дела?

– Я могу идти? Так просто?

– Совершенно верно. А если Мелоди подаст на тебя за нанесение телесных повреждений, мы с этим разберемся. Но думаю, ее удастся отговорить.

– Ладно. – Шелби не могла больше сердиться на брата – он ведь даже арестовывать ее не стал! – Извини, что так себя вела. Мне жаль.

– Ничего тебе не жаль!

– И правда не жаль. Пока не жаль. Но может, я потом к этому приду.

Шелби вышла. Грифф – за ней. Она остановилась.

– Я ни в чем не виновата, и мне жутко надоело извиняться за то, чего не делала. И все равно…

– Никаких «все равно»! – перебил он.

Она покачала головой.

– Но ты попал в беду из-за меня, это ясно как белый день. Я бы не удивилась, если бы ты от меня отвернулся. Конечно, если ты это сделаешь, я буду разочарована и огорчена, но осуждать не стану.

Вместо ответа Грифф снова взял ее лицо в ладони и на этот раз приник губами. Долгим, вдумчивым, медленным поцелуем.

– Ну, вот. А теперь поеду, покажусь твоему папе, чтобы к работе допустил.

Шелби улыбнулась.