Адам отвел взгляд в сторону:

— О, он чувствует себя великолепно. Обязательно сообщу ему о вашем участии. Сэма оно тронет.

— Я слышал, у него возникли проблемы со здоровьем.

— Здоровьем? Вы же готовитесь убить его. При чем здесь здоровье?

— Так, не более чем слух.

— Он вас ненавидит, губернатор. Здоровье у Сэма действительно пошаливает, но на три недели его хватит.

— Ненависть — обычное для Сэма состояние, вы же знаете.

— О чем вы хотели поговорить?

— Хотел просто познакомиться. Уверен, мы с вами найдем общий язык.

— Послушайте, губернатор, подписанный мной контракт с клиентом категорически запрещает мне всякое общение с вами. Вынужден повторить: Сэм вас ненавидит. Это вашими стараниями он оказался на Скамье. Во всем он винит только вас. Стоит ему узнать о нашем разговоре, и контракт будет расторгнут.

— Неужели дед выставит внука за дверь?

— Да. Убежден. Так что если завтра в газете я прочту о нашей беседе, то просто вернусь в Чикаго. Вы останетесь ни с чем, казнь придется отложить, поскольку осужденный потеряет адвоката.

— Где вы об этом вычитали?

— Не стоит так поступать, губернатор. В ваших интересах хранить молчание.

— Даю вам слово. Но как тогда нам обсудить тему милосердия?

— Не знаю. Я пока не готов.

Искусством мимики Макаллистер владел в совершенстве. Мягкая улыбка на его лице либо присутствовала, либо по крайней мере легко угадывалась.

— Однако вы думали об этом, не правда ли?

— Думал. О прощении, губернатор, мечтает каждый приговоренный, поэтому вы не в состоянии его гарантировать. Помилуете одного, и к вашему кабинету выстроится очередь. Звонками и письмами вас примутся изводить родственники, из кожи вон начнут лезть адвокаты. Мы оба знаем, что это невозможно.

— Я не уверен, что он должен умереть.