— Как у нее дела? Понимаешь, ведь нам приносят газеты. Ее имя упоминалось в воскресенье, а потом и во вторник, что-то вроде «пьяной леди за рулем». Надеюсь, она не в тюрьме?

— Нет. В клинике. — Фраза прозвучала так, будто Адам точно знал, в какой именно клинике находится тетя.

— Она может прийти?

— Ты этого хочешь?

— Наверное, да. Скажем, в понедельник. Там видно будет.

— Хорошо. — «Где, — подумал Адам, — разыскать ее?» — В выходные обязательно переговорю с ней.

Сэм протянул ему незапечатанный конверт:

— Передай администрации. Список посетителей. Можешь посмотреть.

Адам вытащил из конверта лист бумаги. Всего четыре имени: его собственное, Ли Фелпс Бут, Кармен Холл и Донни Кэйхолл.

— Немного.

— У меня уйма родственников, только видеть их не желаю. За девять с половиной лет ни один не дал о себе знать. Будь я проклят, если позволю теперь хоть кому-то явиться сюда. Пусть приберегут слезы до похорон.

— Газетные репортеры и тележурналисты осаждают меня просьбами устроить с тобой интервью.

— К дьяволу!

— Так я им и сказал. Правда, есть один человек, Уэндалл Шерман, автор пяти или шести книг, довольно известный писатель. Сам я его шедевров не читал, но отзываются о нем неплохо. Вчера он звонил мне, просил разрешения прийти сюда, чтобы записать с твоих слов историю твоей жизни. Произвел на меня впечатление прямого и честного человека. Он уже вылетел в Мемфис — так, на всякий случай, если ты согласишься.

— Зачем ему понадобилась история моей жизни?

— Шерман думает написать книгу.

— Душещипательный роман?

— Сомневаюсь. Он готов заплатить за беседу пятьдесят тысяч наличными плюс какой-то процент с гонорара.

— Поразительная щедрость. Пятьдесят тысяч долларов за пару дней до смерти. Что мне с ними делать?

— Я просто передал тебе его предложение.