И тоже от той девушки у колодца.

Настало время ее соло.

Она опоздала на полтакта, но взметнула «Темпест» в воздух, шагнула к краю сцены и стала рвать металл и раскручивать густые капающие витки над головами зрителей, и слева публика полезла через сетку.

Ариэль сбилась, смешала пригоршню горячих нот, откатилась на шаг назад, но снова подхватила мотив, потому что все-таки она профессионал. Кочевник, Терри и Берк тоже увидели лезущие через сетку татуированные тела. Охранники Гарта Брикенфилда пытались столкнуть их обратно, но те, что уже перелезли, шли вперед, и охрана их толкала обратно и орала, но Ариэль из монитора слышала только голос своей гитары. На сетку навалилась толпа, напряжение мускулов против стальной проволоки, и вдруг изгородь рухнула. Просто упала и исчезла под кипящей стеной. Тела рванули вперед, водоворотами обтекая охранников, каждый из которых уже отбивался в одиночку. Съемочные группы пытались убраться с пути, но некуда было убираться, их захлестнуло приливом и прижало к сцене, и больше не осталось перед сценой пустого места, и должно было начаться настоящее веселье, крутое веселье татуированных, загорелых и красноглазых музыкальных фанатов.

* * *

— «Прайм», говорит «Шелтер».

— Слушаю, Кларк.

— За нами на дороге машина. Черный «ренджровер». Номер через секунду будет на мониторе… да, о’кей. Номер аризонский. Водитель останавливается у ворот. Дверцы открываются. Вроде бы… трое мужчин и одна женщина. Нет, двое мужчин и две женщины. Не уверен.

«Ты не один такой», — подумал Тру.

Он расхаживал по парковке, следя за обстановкой и держа «уоки-токи» наготове, бродя между грузовиками, фургонами и трейлерами, и пока что очень много видел лиц неопределенного пола. Он остановился возле небольшого трейлера и посмотрел на юго-восток, туда, где расположилась группа «Шелтер».

— Что они делают?

— Они… Похоже, они хотят перелезть через ворота. Один пытается… нет, сдал назад.

— Глупые мальчишки, понимать бы должны, — сказал Тру, хотя помнил мальчишку, который лазил через многие барьеры колючей проволоки и запертые ворота, а ведь понимать бы должен был. Он пошел дальше, взметая красную пыль черными носами туфель. — Уехали?

— На месте, сэр. Похоже… посмотрю сейчас в бинокль… похоже, травку решили покурить.

— «Прайм», говорит «Сигнет», — вмешался другой голос. — На стене муха. Вы меня слышите?

Тру почувствовал, как сжались челюсти. Веселость, вызванную сообщением о курильщиках, как ветром сдуло.

— Вас понял, — ответил Тру. — Дистанция?

Он уже повернулся лицом на северо-запад. Музыка гремела оттуда. Муха поднималась на противоположный склон горы, и у нее будет открытый обзор сцены.