Я повернулся и сунул Мэнсона внутрь, так что он плюхнулся на пол перед задними сиденьями. Поднял ему колени, чтобы ноги наружу не торчали. Снял с заднего сиденья клетчатое покрывало, набросил на него. Захлопнул дверь:
– Ну вот, тепло и уютно.
Даже если стоять рядом с машиной и смотреть внутрь, никогда не догадаешься, что он там.
Подождал, когда проедут машины, перешел через дорогу к «порше», достал наклейку, которую стащил из комнаты дорожной полиции, и прилепил ее на лобовое стекло. «ПОЛИЦИЯ ПРЕДУПРЕЖДЕНА». Теперь машина могла стоять здесь неделями, а все только и будут стонать по поводу того, что за банда ленивых ублюдков эта полиция Олдкасла.
Можно было возвращаться к плану А.
36
36
Элис переступила с ноги на ногу, оглянулась на «ягуар». Голос чуть громче шепота:
– Он умер?
Я щелкнул болторезом, перерезав еще одно колечко в проволочном заборе:
– Ты пей чай.
Дождь барабанил по ткани ее зонтика. Капли отскакивали и, попадая в свет уличных фонарей, сверкали как фейерверк. На другой стороне паркинга во всей своей ржавой красоте раскорячился «Парсонз Кэш энд Керри»; пара неоновых букв на вывеске была на грани смерти, еще три уже умерли. На мокром асфальте валялась пара крупногабаритных тележек для продуктов, совсем рядом с вагончиком, где мы купили два чая, «Кит-Кат» и вафли с карамелью.
Мусор заплатками прилипал к проволочному забору. Вырвавшиеся на свободу пластиковые мешки. Пакеты от картофельных чипсов. Рваные газеты с выблеванными историями на мокрых серых страницах.
Она отхлебнула из пластиковой чашки, поморщилась:
– Ты уверен, что это…
– Уверен. –
А если придет в себя раньше, все равно никуда не денется.