— Да мне все равно. Попытайся.

Матиас был потрясен. Он ожидал, что предложение, исходившее от него, будет немедленно отклонено, но Алекс повел себя мягко и послушно, словно воздушный шарик, из которого постепенно улетучивается воздух.

— Этот ресторан, как мне кажется, вполне порядочный. Я не могу себе представить, что там такая же обстановка и такие же отношения, как в гостинице. Я довольно часто бывал у них, там все выглядит очень-очень прилично.

— Снаружи всегда все выглядит прилично, и обычно ты попадаешь на кухню уже после окончания работы. Тогда там, конечно, царит спокойствие. Но мы могли бы еще раз попробовать. В конце концов, хуже не будет. Кстати, я уже снял со своего счета все, что можно было. В ближайшее время мне отключат электричество и телефон.

Матиас не желал этого слышать. Больше всего ему хотелось немедленно вернуться в Италию, чтобы не видеть того, что творится здесь. Но ему нужно было еще попасть в бюро, кое-что выяснить, возможно, получить пару заказов и, если удастся, даже продать кое-какую недвижимость, прежде чем снова уехать.

В Берлине оставаться было невозможно. Как только человек попадал сюда хотя бы на пару часов, его тут же с головой накрывала бедность, словно вонючая волна из клоаки, и он ничего уже больше не хотел.

А мир был так прекрасен, и жизнь была слишком коротка, чтобы закрывать на все глаза!

55

55

Матиас был взволнован, словно ребенок в Сочельник.

Лишь только он зашел в приют, как бросился по коридору, распахнул двери в комнату и упал на колени перед матерью, которая сидела в инвалидном кресле возле окна.

— Мама! — воскликнул он. — Твоя принцесса снова здесь!

У Генриетты, как всегда, была безукоризненная прическа: ее белые волосы были уложены волнами, как в двадцатые годы. Она сидела, положив руки на колени, и массивные кольца на ее пальцах блестели в лучах послеобеденного солнца, которые проникали в комнату через тонкие белые гардины.

Она осторожно положила руки Матиасу на голову, словно хотела благословить его.

— Это я! — прошептал он. — Твоя принцесса!

Медленно, словно туман, на ее лице появилась улыбка.

— Принцесса! — выдохнула она. — Боже, моя принцесса!

Ее глаза увлажнились, а руки задрожали.

Матиас поднялся с колен и сел на кровать.

— Как твои дела? Как ты себя чувствуешь?