Алекс застонал, как раненый зверь, добрался до двери и посмотрел в глазок.

Перед дверью стоял его отец.

«Господи!»

Алекс несколько дней не убирал на чердаке, не говоря уже о том, чтобы вымыть пол. Он уже целую вечность носил одну и ту же одежду, его жирные волосы прядями приклеились к голове, и, возможно, от него воняло, как от зверя.

Ему ничего не хотелось. Почему они не могут просто оставить его в покое?

Тем не менее он открыл дверь.

Матиас был не настолько хорошим артистом, чтобы скрыть, насколько его потряс вид сына. Перед ним стояла человеческая развалина. У Алекса был вид бездомного бродяги, и лишь то, что он все еще находился в своей квартире, обеспечивало ему хоть слабую, но защиту.

Глаза Алекса были красными и испещренными лопнувшими сосудиками, под ними залегли глубокие тени. Его кожа была мертвенно-бледной, руки вяло и бессильно свисали, и Матиас даже представить себе не мог, что эти руки еще совсем недавно таскали тяжелые чугунные сковородки.

Он протиснулся в дверь и попытался обнять сына, но тот отпрянул.

— Разве тебе не надо уходить? Или ты собираешься пойти на работу в таком виде?

Матиас готов был надавать себе пощечин. Вместо того чтобы спросить, как у Алекса дела, не болен ли он, не случилось ли чего, он сразу же продемонстрировал мещанский интерес и высказал скрытую критику.

— Мне никуда не нужно идти, — устало сказал Алекс. — У меня больше нет работы. Я уволился.

Матиас пришел в ужас:.

— И что теперь?

— Нет никакого «теперь». Вот так-то. Наверное, это нормально в чертовски плохое время и в дерьмовом обществе.

— Ты получаешь пособие по безработице?

— Нет. Я не могу его получать, потому что не подставился этим живодерам, головорезам и мошенникам и уволился сам. А такое в нашей стране наказуемо. Если работодатель несколько месяцев не платит зарплату, это нормально и никто не настучит ему по лбу. Но если ты увольняешься из чувства самозащиты, то тебе надает по голове еще и биржа труда. Будь у меня автомат, я пошел бы в это лживое, дерьмовое бюро по трудоустройству и стрелял бы в каждого, кто попался бы мне на глаза!

— Боже мой, перестань говорить такое!

— Почему? Ведь это правда! — Алекс тяжело упал на матрац и сделал приглашающий жест рукой. — Садись, если хочешь и если найдешь место. Выпить я не могу тебе предложить, холодильник пустой, и я пью воду из водопровода.

— И давно ты уже не ел?