Они обменялись кивками.

— Наверху будет чуть громче играть музыкальный автомат, — сказал продавец. — А Пол немного подвигает бочки. Больше мы ничего сделать не сможем. У тебя будет время только на один выстрел.

Он достал новую обойму и предъявил ее мне для осмотра.

— Золотистые головки, боевые.

Затем он зарядил пистолет.

В углу валялись какие-то старые вонючие матрасы. К ним была прислонена круглая поврежденная дубовая столешница. Продавец навел на нее пистолет.

— Стреляй туда, — сказал он.

Он кивнул Полу, который начал передвигать бочки. Грохот, когда они соприкасались с полом, напоминал выстрелы. Наверху музыка заиграла громче, добавились басы.

— Скорее, — сказал он.

Я прицелился, дождался, когда Пол брякнет бочкой об пол, и надавил на курок.

Отдача была сильнее, звук громче — и в столешнице появилась дыра размером с мячик для гольфа.

— Удовлетворен? — спросил он.

— То же самое количество пуль, — потребовал я вместо ответа.

— Минус вон та, — сказал он, показывая на дыру в столешнице.

— Удовлетворен, — проговорил я.

Мы пожали друг другу руки.

— Можно мне оставить себе холостую обойму? — поинтересовался я.

Он не выпустил мою руку.

— А на что она мне? — произнес продавец. Он по-прежнему крепко держал меня за руку. — Считай, что это тебе подарок от фирмы. Я делаю это не для всех своих клиентов, но ты щедро заплатил за пистолет… — Он улыбнулся и отпустил наконец мою руку. — Все, спасибо, — бросил он Полу, проходя мимо него.

Мы еще раз пожали друг другу руки наверху, в баре. Музыку уже приглушили. Все были слишком деликатны и не рассматривали пристально двух мужчин, которые, возможно, только что стреляли в подвале из пистолета.