Я приготовил ужин, много шутил, и к концу дня Энн-Мари почти все простила мне.

79

79

Пятница.

За окном был один из тех ярких, бодрящих дней, когда небо кажется на слой-другой тоньше, а космос немного ближе.

Пока я шел по Кингз-роуд, холодный воздух, наполнявший мои легкие, вселял в меня ощущение бодрости и здоровья. Пистолет в курьерской сумке шлепал меня по бедру, как ребенок, пытающийся привлечь к себе внимание.

«Макдоналдс». Час дня. Джозефин прибыла вовремя. Я забрался в «вольво».

Воздух в перегретой машине был насыщен удушливым запахом, исходившим от Джозефин, — «Пуазон».

— В чем дело? — спросил я.

— Подожди, дай мне по крайней мере где-нибудь встать, — сказала она.

Мы свернули на боковую улочку из белых оштукатуренных домов.

— Я слушаю, — сказал я, когда она заглушила двигатель.

Когда она повернулась ко мне лицом, я заметил, что нижние веки у нее влажные и покрасневшие.

— Для меня все это очень нелегко, — проговорила она.

— По телефону ты сказала, что дело в Алане.

— Прежде чем начинать разговор о нем, я хочу напомнить тебе твои слова о квартире.

— А что я говорил о квартире?

— Ты сказал, что, возможно, не станешь оставлять ее себе.

— Тебе она все еще нужна? — спросил я, заранее зная ответ.

— Конечно, нужна. Она мне очень дорога.