Я им помахал.

Можете немного посмеяться, парни.

«Мерседес» успел обогнать «мондео».

Вверх по Пиккадилли.

Чтобы доехать от магазина до этого места, мне хватило пятнадцати минут.

Шафстбери-авеню была запружена такси, из которых вылезали театралы, прибывшие к началу спектакля в семь тридцать.

Я готовился свернуть налево, к ресторану на Фрит-стрит, как вдруг увидел два абсолютно одинаковых микроавтобуса, припаркованных один за другим в начале улицы.

Я не стал сворачивать и проехал мимо, стараясь не разглядывать их слишком пристально.

(Может, это всего лишь совпадение.)

Я развернулся и попытался проехать на Фрит-стрит по Оулд-Комптон-стрит.

Толпа перед театром, в котором идет мюзикл Les Miserables.

Теперь я внимательно смотрел по сторонам, пытаясь заметить что-нибудь необычное, — микроавтобусы без опознавательных знаков точно относились к этой категории.

Я чувствовал, что наряд велосипедиста служит мне неплохой маскировкой, тем более что большая часть лица у меня была прикрыта маской и очками. С другой стороны, мне вдруг пришло в голову, что меня выдает новенький вид всех этих вещей. Нужно было устроить им купание в пыли, покататься по саду и немного стереть глянец с велосипеда.

На Грик-стрит, идущую параллельно Фрит-стрит.

Сюда выходил черный ход «Ле Корбюзье».

Я решил рискнуть и в целях разведки прокатиться разок перед дверью.

И правильно сделал: на ступенях стоял метрдотель и разговаривал с человеком, который показался мне знакомым. Он был одет в черную полицейскую форму со множеством продолговатых карманчиков. Какое-то мгновение, и я сообразил — это же Джеймз, мой таксист!

Так Джеймз — полицейский? Я не мог в это поверить. Это должно означать… Мне хотелось подумать над тем, что именно это должно означать, но не было времени.

Итак, полиция знала, что я задумал. Возможно, они уже нашли моих заложников и все сопоставили; возможно, эти мерзкие твари, Алан и Дороти, позвонили им.