Тут в отдалении друг от друга, основательно отступив от дороги, стояли особняки – некоторые за надежной оградой, а другие за густой изгородью разросшихся кустарников и деревьев. Большинство из них, как дом ее отца, были построены в стиле времен Тюдоров, но дом отца Монти, пожалуй, меньше всего отличался величественностью. И хотя в нем было шесть спален, большинство комнат были небольшими и внутри дом совсем не походил на настоящую сельскую усадьбу.

В течение последних нескольких лет после смерти матери Монти наблюдала, как несчастный покинутый дом медленно ветшает. Так что лучше всего, подумала она, подъезжать к нему в ночное время, когда это не так хорошо видно.

Ей хотелось, чтобы отец снова женился. Монти улыбнулась забавности ситуации: она озабочена тем, как бы найти отцу другую жену, в то время как он волнуется, что ей уже под тридцать, а у нее нет постоянного друга, и задумалась, не стоит ли сегодня вечером рассказать ему о Конноре, но решила, что, пожалуй, еще рановато. С вечера понедельника весь ее мир стал другим, но пока не стоит говорить об этом отцу.

Она привязалась к Коннору и ловила себя на том, что в каждой ее мысли неизменно присутствовал он. Но она еще не слишком хорошо знала этого человека: его окружал какой-то ореол тайны, это возбуждало и пугало ее.

Пугало потому, что она не могла разобраться в нем, не могла оценить, чем он руководствуется, и не исключала, что в один прекрасный момент ей придется решительно порвать с ним. А что, если у него есть подруга или, что еще хуже, жена в Америке?

Она по-прежнему почти ничего не знала о его прошлом, кроме того, что его воспитывала овдовевшая мать, которая интересовалась оккультизмом и зарабатывала на скромную жизнь ясновидением. Несколько раз Монти пыталась расспросить его об отце, но Коннор всегда менял тему. Он что-то скрывал от нее, она даже не смогла выпытать у него в ту ночь, какой страшный сон ему приснился.

Монти поставила машину, выбралась из нее и оглянулась, всматриваясь в темноту, – кажется, ничего зловещего. Она поднялась по ступенькам портика и отперла дверь своим ключом.

– Привет! – громко сказала она, с удовольствием вдыхая аппетитный аромат тушеного мяса. – Привет, папа! – снова окликнула его Монти и, снова не услышав ответа, забеспокоилась. На лестничной площадке горел свет. Посмотрев наверх, она не торопясь миновала лестничный пролет и увидела, что дверь его кабинета в конце коридора приоткрыта. – Папа! Добрый вечер!

Молчание. Только слабое жужжание компьютера, который он всегда оставлял включенным.