В холле Коннор снял трубку переговорного устройства.

– Алло? – (Монти наблюдала за его лицом.) – Пицца? Нет, я не заказывал никакой пиццы. Какой у вас адрес? – Возникла пауза. – Это вторая квартира, вы нажали не ту кнопку. Ладно, не переживайте.

Монти подобралась к окну без портьеры и посмотрела вниз, на улицу. Перед домом стоял мотоцикл, и на коробе багажника было крупно выведено: «ПИЦЦА. ПИЦЦА».

Крепкая, сильная рука обхватила ее за талию, теплые губы по очереди поцеловали мочку каждого уха, и руки плотнее обняли ее.

– Ложная тревога, – пробормотал он, уткнувшись ей в шею.

От сквозняка у нее по ногам пошли мурашки, и в поисках тепла она спиной прижалась к нему.

– Прости… я никогда не была такой взвинченной.

– Не извиняйся, – тихо сказал он. – Если ты взвинчена, значит тебе не хочется спать. А сейчас это как раз то, что нужно…

Они поели, сидя на диване и придвинув кофейный столик. Коннор подцепил на вилку последний кусок филе.

– До чего вкусно. На кухне ты прямо волшебница. Как-нибудь в Вашингтоне я отведу тебя в шикарный ресторан… – Внезапно вспомнив, он остановился. – Я же на следующей неделе должен лететь в Вашингтон. Правда, всего на пару дней.

– На следующей неделе? Когда именно?

– Прикидываю, что вылечу в среду и вернусь к уик-энду.

– А я вместе с отцом лечу в Вашингтон в четверг!

– Ты шутишь?

– Ничего подобного. Нас ни больше ни меньше ждет обед с Клинтоном, а папа будет выступать на симпозиуме по генетике. Ты тоже летишь на него?

– Нет, я и не слышал о симпозиуме. Я-то должен нанести визит в патентный офис, без вариантов. – Он сделал глоток вина. – Ну до чего приятная новость! Ты в первый раз в Вашингтоне?

– Так точно, сэр.

– Декабрь – не лучший месяц. Слишком холодно.

– Знаешь что, я с удовольствием встретилась бы с твоей матерью. – Она радостно посмотрела на него. – У нас получится?