– Он парализован? – встревожилась Монти.

– Он в маленькой комнатке, вокруг него электронная аппаратура.

– Что за комната? – спросила Монти.

– В ней нет окон.

– Господи, – сказал Коннор. – Сколько этажей в этом здании?

– Около восьми.

– Восьми? – переспросил он. – Ты уверена, что оно не выше? Смахивает на здание Бендикс.

– Восемь! – твердо повторила она.

– Это «Хаммерсмит-Бендикс», – сказала Монти. – Клиника. В ней восемь этажей. О господи, где же он там? Может, он ранен.

– Я не знаю, что происходит, но никаких ранений не чувствую. На теле этого мужчины нет никаких повреждений.

– Прошу тебя, Коннор, мы должны что-то предпринять, – взмолилась Монти.

– Завтра, моя дорогая, завтра, – сказал Коннор. – Я все отлично понимаю. Твой отец им нужен живым, они нуждаются в его знаниях. И я отлично понимаю, что мы должны делать. Тебе придется полностью довериться мне. О’кей?

Она коротко кивнула. Ее лицо было маской страха, и, чтобы успокоиться, она сжала его руку.

112

112

Лондон. Четверг, 8 декабря 1994 года

– Это она, да? – сказала Никки. Голая, она полулежала на полу, прислонившись к спинке кровати, и жевала оливку. Глотком сухого мартини из своего стакана она запила ее, вытащила другую и кинула себе в рот. Свободной рукой она перебирала волосы на лобке, стараясь разгладить их, один волос за другим.

– Кто? – спросил Ганн. Он лежал спиной на постели, и ноутбук стоял у него на бедрах.

Никки рассматривала свою промежность.