Коннор взял ее правую руку, поцеловал ладонь и тихонько сжал ее и тут же почувствовал еле заметное ответное пожатие. Она отвечает, понял он. Она тоже пытается сжать его руку! От радости он закрыл глаза.

– Где мой отец?

Коннор, дернувшись, посмотрел на нее. Последние два часа, пока Монти спала, он не вставая сидел рядом с ней, снова и снова перебирая в памяти последние дни, строя планы. Наклонившись, он поцеловал ее:

– Как ты себя чувствуешь?

Она с трудом подняла руку и коснулась ярко-красной ссадины на шее.

– Не знаю, – сказала она. – Я… я… – Она снова закрыла глаза. – Что произошло, Коннор? Пожалуйста, расскажи мне, что случилось.

– Постарайся заснуть. Теперь тебе больше не о чем беспокоиться. Просто отдыхай. – Он с тревогой смотрел на нее. После того как Монти очнулась, ее следовало бы прямиком отправить в больницу, но это было слишком рискованно – она нуждалась в защите.

– Где доктор Кроу? – прошептала она.

– Все в порядке. Его здесь нет. Он не вернется. Моя мама позаботилась об этом. Он больше не причинит тебе вреда.

Она покачала головой:

– Снаружи… Он был там. Я была как в бреду, и это было ужасно. Он смотрел из-за окна. Он хотел, чтобы я встала на стол и попробовала… он хотел…

Коннор сжал ей руку и кивнул на тяжелые цветастые драпировки:

– Они плотно задернуты, к тебе сюда никто не заглянет. Мы будем с тобой всю ночь, так что тебе не о чем беспокоиться.

– Моя сумочка. В ней диктофон. Прокрути запись.

– Постарайся уснуть, дорогая.

– Прошу тебя, прослушай запись.

Коннор нашел ее сумку и увидел в ней маленький диктофон «Сони». Он вынул его, нажал «Play» и, едва услышав первые слова, подрегулировал громкость.

«…Мы хотели бы получить от вас объяснение, доктор Баннерман, что вы делали с „Матерноксом“, принадлежащим компании».

«Вы предпочитаете, чтобы объяснение прозвучало в суде или перед Комитетом по безопасности медицины?»