И я спряталась. Домик оказался простой, чистый, идиллический. И обособленный. Стоял в конце частично заасфальтированной дороги, один-одинешенек – соседей в округе не было. Ближайшее селение, куда я дважды в неделю ездила за продуктами, находилось на удалении десяти миль. Я спала. Читала. Стряпала. Слушала по радио классическую музыку и джаз. Целый месяц я не открывала компьютер и не прикасалась к мобильному телефону. В нескольких шагах от домика брала начало тропинка, тянувшаяся вдоль озера. Каждый день я совершала трехчасовую прогулку по берегу. И размышляла. О присущей мне некой ригидности, зачастую заставлявшей меня, еще до Марокко, рассматривать жизнь как громадную балансовую ведомость с графой убытков, в которую я непременно должна внести изменения. О своей маниакальной тяге что-то исправить, привести в порядок. О своем потрясающем, сводящем с ума отце, который на многое в моей жизни отбрасывал тень. И о том, что меня, рациональную, гиперорганизованную женщину, всегда влечет к мужчинам, которых, как мне казалось, я способна уберечь от саморазрушения, от чего мне не удалось спасти отца.

Поиски любви – особенно если ты недополучила ее от одного из родителей – могут привести к самым разным коварным умозаключениям. Неужели я всегда жила с ожиданием – на подсознательном уровне, – что меня предадут? И почему, когда дело доходило до такого важного шага, как вступление в брак, я выбирала мужчин, которые, я инстинктивно чувствовала, не сумеют обеспечить мне стабильное, надежное существование, в чем мне было отказано в детстве?

Жизнь может измениться с полоборота, любил поговаривать мой отец. Он всегда надеялся, что однажды колесо Фортуны повернется в его сторону. Для меня жизнь полностью изменилась в Сахаре. Она прогнала меня по самым страшным своим закоулкам, какие только можно вообразить, почти столкнула за пределы того, что способен вынести человек. Но я выдержала. Никто никогда не узнает, что я совершила убийство, чтобы остаться в живых. Этот секрет останется со мной навсегда. Наряду с недавно сделанным открытием о том, что пережить можно почти все, если ты задался целью выжить. Для того, кто испытал великие муки, единственный путь вперед – это стойкость.

За недели одиночества, проведенные у озера, во мне постепенно исчезало тягостное ощущение присутствия некой темной силы, что не отпускало меня с того самого момента, как я оказалась в безопасности в Касабланке. Теперь уже моя психика не подвергалась его агрессивным атакам, как это было в первые месяцы после моего возвращения. Что, в свою очередь, дало мне возможность проанализировать самый значительный и сложный из вопросов: Чего ты хочешь}