Когда песня закончилась, я протолкался через толпу к барной стойке – в горле жутко пересохло. Ник купил мне лимонада, кричал что-то в ухо – но у меня там все еще грохотало «Бэнг, бэнг!»

– Я в туалет! – Проорал я и сполз со стула. Выпитое просилось наружу.

Сортир находился этажом ниже, рядом с гардеробом. Спускаться туда надо было по совершенно черной лестнице, подсвеченной по краям ступенек встроенными лампочками. От этой лестницы у меня мороз шел по коже – уж очень она напоминала «Черную дыру». Когда я вместе с Ником и его корешами тут шел, как-то этого не заметил. А вот одному стало не по себе.

Я быстро скатился по ступенькам, скользнул взглядом по девушке-гардеробщице – она с головой погрузилась в какой-то глянцевый журнал и на меня даже не взглянула. Вот и уборная. Свет какой-то странный, мертвенный. Наверное, из-за лампочек – они тут какие-то синеватые. Глянешь на себя в зеркало – обосрешься, прямо восстание живых мертвецов. Я пнул ногой скомканное бумажное полотенце – кто-то не смог попасть в корзину для мусора. Еще бы, в сортире так и несло веселой травой, хотя торчки, по ходу, отсюда уже вылезли. Я был тут один. Расстегнул молнию на джинсах, но звука не услышал – уши как ватой забило, а где-то далеко под черепом еще бухало слабо «Бэнг, бэнг!» Облегченно вздохнул, когда струйка бесшумно потекла в унитаз.

И вдруг почувствовал это – спиной. Всей кожей ощутил, будто там искрило высокое напряжение. В уборной появился кто-то еще. Стоял сзади и смотрел на меня. Должно быть, я не слышал скрип двери и шагов, оглушенный музыкой. Я быстро застегнул ширинку и обернулся: хватит с меня извращенцев!

Он совсем не изменился. Выглядел так же, как в моих кошмарах. Только не торчала сигарета в углу рта, хотя теперь я почуял табачную вонь. Она пропитала его насквозь, просто поначалу была неразличима за запахом травы. Он смотрел на меня, чуть прищурясь, на скулах играли желваки, одна рука пряталась в кармане. Возможно, она снова сжимала пистолет. А может, нож. Так удобнее и проще, шума не будет. Хорошо, я успел поссать, а то бы сейчас обмочил штаны. Мир перестал существовать. Даже дрожь басов, пробирающая до мозга костей, исчезла, а «Бэнг, бэнг!» превратилось в стук крови в ушах. Были только мы двое. Он и я. Здесь и сейчас. И связь между нами, будто мы тоже вот-вот начнем танцевать странный танец без музыки.

– Идем, – сказал Ян.

Он не двинулся с места, ни один мускул на лице не дрогнул, только шевельнулись губы, но я понял, что, если не подчинюсь, он убьет меня на месте.

Я молча сделал шаг. И еще один. Не знаю, как ноги повиновались мне – я совсем их не чувствовал. Все вокруг ходило ходуном – наверное я шатался, как пьяный. Может, я и был пьян, но больше от страха, чем от выпитого. Ян подхватил меня под локоть. Уверенно вывел из туалета, потащил мимо гардероба. Девушка все еще сидела носом в журнал, я видел только ее крашеную макушку – корни волос отросли и уродливо светлели на черной голове, будто гардеробщица начала седеть.