Дэвид в раздумьях откидывается в кресле.
— Мне не кажется это глупым, — произносит он. — Почему ты решила, что тебе будет нелегко увидеть могилу Мины?
— Я просто... Скучаю... — Изо всех стараюсь держать себя в руках, но здесь я в безопасности, и мне придется сказать. Эти слова должны где-то существовать, потому что их никогда не произносили в нужное время и в нужном месте.
— Мы любили друг друга. Мина и я. Мы любили друг друга.
Обнимаю себя за плечи. Встречаюсь с ним взглядом, и одобрение, которое вижу в его глазах, развязывает узел в груди.
— Наверное, поэтому так нелегко, — заканчиваю я.
АВГУСТ
Солнце освещает клумбы с цветами. Когда папа выходит из дома на веранду, я сижу в кресле-лежаке. Снимая очки, поворачиваю к нему голову.
После нападения папа взял несколько недель отпуска. И даже сейчас ночь за ночью я слышу ритмичный стук баскетбольного мяча об асфальт подъездной площадки, когда он кидает его в кольцо у гаража, пока весь остальной мир спит. Иногда я сижу у кухонного окна и наблюдаю за ним.
Сейчас он присаживается на соседнее кресло и откашливается.
— Солнышко, мне нужно кое-что тебе сказать.
— Что-то случилось? — Я выпрямляюсь от вида того, что его губы сжались в тонкую линию.
— Мне сейчас позвонили. Бригада криминалистов нашла тело Джеки на земельном участке Роба Хилла. — Он потирает подбородок, теперь почти полностью покрытый сединой. Он мало спит, как и я. И оба выглядим соответствующе.
— Ох. — Не знаю, что и добавить. Так странно, но хорошо, что наконец нашли тело Джеки, потому что я не могу перестать думать об Эми. Ужасно ничего не знать. И не иметь могилы, на которую можно было бы приходить.
— Так что, это все? — спрашиваю. — Их посадят навсегда?
— Такие доказательства будет сложно проигнорировать в суде.
Забираюсь с ногами на кресло, обнимаю коленки, не обращая внимания на то, как согнута больная нога. Иногда мне это нужно, нужно вот так свернуться, уйти в себя, когда думаю о тренере. Когда вспоминаю, как пряталась за валуном и ждала, когда он найдет меня. И убьет.