На одной стене — дипломы в рамках. Вдоль другой протянулись книжные полки. Но вместо серванта, как у нее, у Фицпатрика в кабинете стоял высокий канцелярский шкаф. Эвелин всегда считала, что он хранит в нем дела бывших пациентов или же данные своих исследований, потому что для работы в Ганноверском доме такой огромный шкаф был попросту не нужен: для хранения документов рядом с вестибюлем имелась специальная комната.

Таким образом, если кому-то случалось заболеть или не прийти на работу, любой коллега при необходимости всегда мог забрать личные дела его пациентов, чтобы ознакомиться с историями болезни. Их медицинская команда не всегда отвечала этому идеалу. Вместо того чтобы поставить папку на место, они таскали ее с собой или забывали на столе или в портфеле, объясняя это тем, что-де еще не закончили отчет. Но в одном Эвелин была уверена точно: ни у кого из ее коллег не было в кабинете такого огромного канцелярского шкафа, как у Фицпатрика.

Интересно, что же в нем находится?

Она попыталась это выяснить, но шкаф оказался заперт. На ее счастье, в отличие от стола. Эвелина основательно перерыла его, но ничего интересного не нашла, кроме небольшого ключика. Она подумала, что он подойдет к шкафу, но не тут-то было.

— Черт! — Где же Фицпатрик может хранить этот чертов ключ? Или он на ночь уносит его домой? Неужели в этих ящиках таятся какие-то секреты? А если да, то почему? Заинтригованная, она даже порылась в мусорной корзине. Кстати, ради этого ей и хотелось попасть к нему в кабинет в первую очередь. Она надеялась найти листы, на которых он «оттачивал» ее подпись — точно так же, как когда-то в детстве делали они с сестрой, пытаясь подделать для школы подпись матери. Эвелин сомневалась, что Фицпатрик настолько глуп, чтобы оставить в корзине десять разных вариантов подписи «Эвелин Тэлбот». Наверняка он отправил их в шредер. Но вдруг она найдет отпечаток собственной подписи — либо в его рабочем блокноте, либо на промокашке или чистом листе бумаге. Она не раз видела, как это делается, на занятиях по криминалистике. Детектив водил карандашом по чистому, на первый взгляд, листу бумаги, и на нем проступало ранее написанное.

Она внимательно изучила каждый лист, который не попал в шредер, но единственным ее «уловом» была записка Расселу о ее «непредсказуемом поведении». Она как раз читала ее, когда какой-то звук заставил ее замереть на месте. Кто-то шел по коридору…

— Доктор Тэлбот?

Страх сжал ее с такой силой, что в первые мгновения ей было даже больно дышать. Она прижалась к стене. Интересно, ее видно через матовое стекло? Она оставила дверь в свой кабинет открытой, чтобы могло показаться, что она просто вышла и закрыла эту дверь. Кто бы это ни был, внутрь ему не войти. Да… но ведь здесь горит свет…