— Ты разговаривал с ним?

— В больнице.

Эвелин состроила гримасу.

— До или после его попытки сбежать?

Об этом Амарок слышал впервые.

— Похоже, что до. А что случилось?

— Он оттолкнул охранника, а потом рухнул на пол с сердечным приступом.

— Он не умер?

— Нет, а как там будет дальше — неизвестно.

Амарок посмотрел в окно. По периметру тюремной стены в темноте мерцали огоньки.

— Я бы не стал винить этого несчастного мерзавца.

— Несчастного мерзавца? — не поверила собственным ушам Эвелин.

— Я бы предпочел умереть, чем сидеть за решеткой.

Если честно, уже при входе в Ганноверский дом его одолевала клаустрофобия.

— Он должен винить только самого себя. Если вы кого-то убили, будьте готовы к тому, что, если вас поймают, решетка вам гарантирована.

— Ладно, я пойду, — сказал Амарок и направился к двери. — Когда ты приедешь домой?

— Поздно. Просмотр наших видеоматериалов займет какое-то время. Доступа к записям с камер видеонаблюдения у меня пока нет, потому что начальник охраны уже уехал домой. Первым делом я посмотрю записи сеансов Фицпатрика и отмечу, на что тебе следует взглянуть завтра. В любом случае тебя сегодня вечером дома не будет. Лучше я задержусь здесь, чем сидеть там одной.

Амарок догадывался, что на этих записях, возможно, сохранилось то, то Фицпатрик делал с Хьюго, однако помешать Эвелин просмотреть их он не мог. На них вполне могло оказаться гораздо больше того, что ему было известно о преступлениях, сам же он пока не мог их посмотреть. Найти убийцу Лоррейн и Даниэль — вот что для него сейчас самое главное.

— Позвони мне, если увидишь что-то… неприятное.

— Хорошо.