Часов в девять Кэвин остановил эту обжираловку, а по-другому это мероприятие обозвать трудно. Мы вылезли из-за стола наетые и напитые. Прошли немного по китайскому кварталу. Гремела музыка, все вокруг сияло разноцветными огнями. Мимо нас двигались какие-то светящиеся дракончики, анаконды, еще какая-то непонятная святящаяся живность из бумаги, фольги, материала, цветных полиэтиленовых рукавов. Стоящие возле входа в кафе и рестораны цветные китайские «мандарины» непрерывно кланялись, приглашая нас просто зайти и посмотреть.

— Нет, нет. Вы просто зайдите и посмотрите.

Даже не верится, что в пяти часах полета отсюда по вечерам проходит веерное отключение электроэнергии на три-четыре часа. Пропади он пропадом, этот капиталистический строй. Не дают возможности жить нам спокойно своими буржуазными порядками. У нас немного не так, но все равно лучше.

Все-таки мы загрузились в автобус и поехали в небольшой семейный отельчик. Нас там ждали. От чая мы отказались. Доставать свои бутылки и припасы, чтобы отметить прилет, оказалось за чертой здравого смысла. Нас развели по своим номерам. Наши номера со Светой совершенно случайно оказались рядом. Переизбыток съеденного и выпитого никак не сказался на нашем желании хоть немного пообщаться после долгой разлуки. Мы не стали себя насиловать, а просто взяли и пообщались. Спасибо хоть кровати оказались не разболтанными. Но мы старались слишком не увлекаться. Все нами сделано по лучшим английским традициям. Сдержанно и благородно. В час ночи мы уже отдыхали от такого насыщенного дня. Подъем нам объявили на восемь.

В девять все сидели за столиками на четырех человек в столовой со стенами, оббитыми зеленым сукном. С задернутыми наглухо зелеными портьерами и зелеными скатертями. Перед каждым стояла тарелка с половинкой сваренного вкрутую яйца. Половина булочки с пятью граммами маргарина и по два тоненьких кусочка колбасы и сыра. Стояла малюсенькая чашечка кофе и небольшое печенье. Хозяйка объявила, что мы очень хорошо позавтракали, и пожелала нам плодотворного дня. Кэвин, зараза, весело улыбался.

Мы загрузились в автобус. Кэвин привез нас за город в универсальный магазин. Длина магазина километра полтора и ширина около километра. Все это под одной крышей и одноэтажное.

— Мы при отъезде еще раз сюда приедем на целый день. У нас вылет обратно в Киев в восемь часов вечера. Вы сейчас походите, посмотрите. Покупать не торопитесь. Здесь в разных магазинах цены на один и тот же товар могут различаться в десять раз. А то и больше. Вот идемте.

Кэвин повел нас в два разных отдела. В одном ящик пива баночного «Хейнекен» стоил четыре фунта. Рядом — два фунта. В соседнем отделе — 1 фунт, а рядом 0,5 фунта. Одинаковое пиво. Разница только в сроке годности. Но просроченного нет. За час гуляния по гигантскому магазину, мы в этом много раз убедились. Естественно стали сравнивать цены. Если рассматривать наш курс гривны к фунту, то получалось дорого. А если учитывать, что англичанин в месяц разнорабочий получает полторы-две тысячи фунтов, то для них это очень здорово. Меня так и подмывало купить что-то из дешевых, но качественных товаров, но останавливало то, что это надо будет неделю таскать из отеля в отель. Купили только сыр, колбасу, ящики уцененного пива. Взяли по две бутылки уцененного виски. В честь чего виски уценили мы даже интересоваться не стали. Нам выдали командировочные по семьсот фунтов. Это огромные деньги, но питаться мы должны за свой счет. Французской «халявы» не будет. По этому поводу купили еще по килограмму сосисок полу копченых и бекона, который здесь же нам порезали. Я взял четыре уцененных копченых перепелки.