– Мистер Фокс! Боже мой, как вы меня испугали! Откуда же вы вошли?

– Честно говоря, я всё это время был здесь. Я сидел наверху в читальном зале, когда вы позвонили.

– Что?! – писатель растерянно заморгал. – Правда? Какое совпадение.

– Да.

Эйзенхард помотал головой:

– В романе я бы не позволил себе такое сочинить, – сказал он и смущённо улыбнулся, – но жизнь может позволить себе всё…

Наверное, с такой профессией можно смотреть на вещи именно так, подумал Стивен.

– Вы хотели поговорить со мной. О чём же?

– Да, ну вот… Даже не знаю, как и начать…

– Может быть, мы сядем в каком-нибудь спокойном уголке? – предложил Стивен и указал на один из свободных столов, стоявший на отшибе. – Хотите что-нибудь попить?

– Стакан минеральной воды, но позже, – сказал писатель, который всё ещё был напряжён, как комок нервов. – Могу я с ходу задать вам один вопрос, мистер Фокс?

– Называйте меня Стивен. Да, конечно. Спрашивайте что хотите. В худшем случае я не отвечу.

– Вы знаете, где камера?

Стивен откинулся на спинку стула.

– Боюсь, что у нас как раз худший случай.

– Да, я понимаю. Извините меня, – Эйзенхардт положил перед собой на стол папку на металлических кольцах и проехал пальцами по её контуру. Из держателя торчала шариковая ручка. – Каун нашёл в лаборатории фотокамеру, которой вы снимали первый лист расшифрованного письма. Из текста этого письма понятно, что это путешествие во времени не было запланированной акцией, как мы считали до сих пор, делая какие-то предположения. Поскольку теперь письмо безвозвратно погибло, Каун, судя по всему, потерял надежду когда-либо найти видео.

Стивен невольно вздохнул.

– И почему вы мне это рассказываете? – спросил он.

– Потому что, – сказал Эйзенхардт и наклонился вперёд, чтобы говорить тише, – здесь появился представитель Ватикана, человек по имени Скарфаро. Я случайно подслушал разговор, Каун не знает об этом. Он пытается продать католической церкви все археологические находки – за десять миллиардов долларов.

– Ого! – удивился Стивен. Десять миллиардов долларов? Ну, Каун поистине привык мыслить в широких масштабах. – Сумма с полётом фантазии. Но они же изжарят его в аду, если не найдут камеру.