– Я же сказала! – Уля с силой оттолкнулась от его груди. – Это все чушь! Ты не должен…

– Черт! Ты думаешь, мне самому легко? – Рэм отступил к стене. – Думаешь, я всю жизнь мечтал сдохнуть у инфернальной стены, за которой – толпы мертвецов, жаждущих меня развоплотить?

– Так не делай этого!

– Да пойми ты наконец, я должен!

Казалось, они ходят по кругу, изнемогая от невозможности закончить спор, потому что после него начинается полнейшее ничто – туман и серые камни. Могильные камни. Время собирать которые почти наступило.

– Идут, птички мои бедные… Как полынь отцветет, так и тащит их туман проклятый… Идут… – Появившийся из ниоткуда Артем заставил их замолчать на полуслове. – Что решил-то? – обратился он к Рэму.

– Как мне это сделать? – хрипло спросил тот, подаваясь вперед. – Стать третьим?

– Не смей… – слабо вскинулась Уля, уже признавая свое поражение.

Артем подошел поближе, слепо взмахнул рукой и опустил ладонь на смуглое лицо Рэма.

– А ведь подходишь! – Он покачал седой головой. – Хорошо подумал?

– Да.

– Очень хорошо?

– Да.

– Ну так к стеночке-то подойди… Ручкой ее погладь. Она и примет. Будешь за меня ходить, камешки ковырять. Вдруг сладится?

– Сладится. – Рэм дернулся, уклоняясь от прикосновения бесплотной руки. – Уходи, – бросил он Уле, но та не шелохнулась. – Если тебе и правда на меня не плевать… уходи.

– Я не оставлю тебя здесь одного, – ответила она, удивляясь, что слова еще могут срываться с губ, не застревая в перехваченном страхом горле. – Ты все решил? Отлично. Но я не уйду.

– Хорошо, – чуть слышно выдохнул он, не оборачиваясь.

И замер за шаг до стены, дрожащей рукой вытащил из кармана смятую пачку, в которой оставалась последняя сигарета. Зажигалка чиркнула, огонек появился с первого раза. Рэм прикурил. Когда его рука потянулась к серой кладке, Уля с силой сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Крик рвался из нее подобно птице, запертой в тесной клетке ребер. Только мысль, что последним звуком, который услышит Рэм, станут ее истошные рыдания, заставила Улю до крови прикусить губу, но смолчать.

Туман клубился. Его языки больше не стелились по земле – они превратились в мутные облака. Миг – и Уля потеряла Рэма из виду. Вот он стоял у стены, протягивая к ней ладонь с зажженной сигаретой. А вот его уже нет, одно лишь густое молоко расходится волнами.

Уля взмахнула рукой в надежде прогнать морок, но ничего не изменилось. Серая стена, окутанная туманом, Артем, стоящий чуть в стороне. И никакого Рэма. Только пустая пачка сигарет, неловко брошенная на примятую седую траву.