– Вы ушли к стене, когда поняли, что дальше так нельзя. Когда узнали, что творят Гус и все его полынники. Вы захотели выпустить людей, томящихся на поле… Вы провели здесь двадцать лет. Вы хотели разрушить стену. Замкнуть круг. Но ничего не вышло.

Уле было совсем не страшно. Даже жалость к отцу не пробивалась через тяжелую воду равнодушия. Она слишком устала, слишком отчаялась. Она отпустила Рэма на верную гибель. Но не получила ни единого ответа. Ни капельки надежды. Ничего не произошло. Стена продолжала стоять. Туман клубился, готовый снова толкнуть мир в сторону тьмы. Они прогадали. Они ошиблись. И ничего уже не изменить.

– Что ты несешь? – Артем требовательно встряхнул ее. – Ты вообще знаешь, кто я?

– Да посмотри на себя! – закричала она, сама пугаясь злости, которая вырвалась наружу. – Ты просто еще один мертвец! Такой же, как все. Туман сожрет тебя, даже не заметив разницы. Это твое место за стеной! Твое! Не Рэма.

Он пошатнулся, опуская бешеный взгляд на собственные ноги. Истлевшие джинсы висели на костях. Длинные грязные ногти царапнули ткань. Артем сгорбился и спрятал лицо в ладонях.

– Теперь вспомнил? – устало спросила Уля, морщась от вида его бессилия.

– Кто ушел вместо меня? – совсем иным, глухим голосом спросил он.

– Мой… – Нужное слово нашлось не сразу. – Мой друг. Он решил, что будет третьей жертвой. Что займет твое место… и сумеет все исправить.

– Это я уговорил его? – не поднимая лица, проговорил Артем.

– Да. Ты был очень убедителен для сумасшедшего мертвеца. И Рэм… Он поверил.

– Мне жаль…

Эти слова заставили Улю одним прыжком оказаться рядом и схватить отца за плечи.

– Почему? Почему тебе жаль? Ведь все должно получиться! Третий меченый, что принес себя в жертву. Круг замкнется.

Артем поднял глаза. Красные, воспаленные, сухие, они смотрели с жалостью.

– Я обманул его. Когда-то так обманули меня. Теперь я помню… я пришел к стене и встретил человека, который сказал мне, что я буду третьим. Что я сумею все исправить… Только прикоснись к стене… Только пожелай разрушить ее… Замкни круг. – Он закашлялся, мучительно хватая воздух ртом. – И я поверил… Как дурак. Я дотронулся. И… стал пленником. Я ходил здесь, я не знал ни сна, ни покоя. Я слышал, как тени… как они проклинают нас. Они мучили меня… Столько лет… Только боль и вина. Вина и боль…

Уля отшатнулась. Прикасаться к влажной, мертвой коже отца было отвратительно. Как и находиться рядом. Как и слушать его. Видеть. Понимать, что он натворил.

– И ты… ты обрек Рэма на это все? – не веря, но зная ответ, прошептала она. – Поступил так же, как тот человек с тобой? Зачем?