И девушка скоро это поймет.

Вот она садится на постель, взволнованно сжимая кулаки, затем осматривает тускло освещенную комнату. По недоуменному выражению на ее хорошеньком личике — а она настоящая «сердцеедка», как говаривал мой дедушка — видно, что она пытается успокоиться, соображает, упрямо надеясь, что это все-таки сон. В конце концов это же просто невозможно! Не может она сидеть на краешке узкой койки в комнате, напоминающей подвал. Тем более что во Флориде в большинстве домов подвалов нет, потому что почти вся Флорида стоит на болотах.

Скоро она запаникует. Когда убедится, что это не сон, что это правда, причем правда кошмарная, потому что она заперта в комнате, освещенной одной-единственной лампой, специально оставленной на высоком уступе, до которого она не дотянется, даже если умудрится каким-то образом подставить койку и взобраться на нее. Та, другая девушка попыталась это сделать, и с криком рухнула на грязный пол, вцепившись в сломанное запястье. Тогда-то она впервые и зарыдала.

Это было довольно забавно.

Вот она увидела дверь, но, в отличие от той, предыдущей девушки, не кидается к ней. Вместо этого она продолжает сидеть, кусая нижнюю губу и испуганно озираясь. Она громко и тяжело дышит. Кажется, сердце вот-вот выскочит из ее большой и, к ее чести сказать, натуральной груди, как у запыхавшегося участника The Price is Right.[1] Какую дверь выбрать — первую, вторую или третью? Но здесь дверь только одна. Открыть или не открыть? И кто там окажется — девушка или тигр?[2] Свобода или смерть? Я чувствую, как мои губы кривятся в усмешке. Потому что ничего она там не найдет. Во всяком случае, пока. Мне еще нужно подготовиться.

Любопытство в конце концов сталкивает ее с койки, и она подбирается к двери, осторожно ступая сначала одной ногой, потом другой, хотя в ушах у нее звучит назойливый голос, повторяющий, что любопытство сгубило кошку. Интересно, а она верит в эту старую байку о том, что у кошки девять жизней? И неужели она думает, что эта байка ее спасет?

Дрожащая рука протягивается к дверной ручке.

— Эй! — зовет она, сперва тихо. Ее голос дрожит так же, как дрожат ее пальцы. Потом громче. — Эй! Есть здесь кто-нибудь?

Мне ужасно хочется ей ответить, но это не самая лучшая идея. Во-первых, она догадается, что за ней наблюдают. Пока еще эта мысль не пришла ей в голову, но когда через минуту-другую она об этом подумает, то начнет лихорадочно обшаривать глазами стены в бесплодных поисках видеокамеры. Не страшно. Меня она все равно не увидит.

Вырезанное в стене отверстие, через которое я наблюдаю, очень маленькое и расположено слишком высоко, чтобы она могла его заметить, тем более при таком тусклом освещении. И потом, если она услышит мой голос, то не только догадается, где я приблизительно нахожусь, но и определит, кто я, и тогда у нее появится неприятное преимущество в предстоящей нам битве умов. Нет, я появлюсь, когда будет нужно. Забегать вперед не имеет смысла. Игра только началась, нужно выдержать время. Выдержка, как говорят, решает все.