— Думаю, во вторник. Естественно, при условии, что мы сможем купить долю Альпийской страховой в «Бурликоне». Это было ясно изначально.

— Так когда ты летишь в Цюрих?

— В среду. Если босс Альпийской, Мюллер, не в отъезде. Но где бы он ни был, я лечу к нему. У меня предчувствие, что он найдет время повидаться со мной, услышав, что эти документы у меня… Может, вернемся к вашим делам? Вы абсолютно уверены, что голоса не совпадают?

— Да, абсолютно. Я думаю, Селларс и Форд вправду уверены, что, кроме них, никто в «Скиддер» не знал о незаконных действиях «Бурликона». И все же нам известно, что убийца был в курсе. А логика подсказывает, что узнать об этом убийца мог только одним способом.

— Каким же?

— Должно быть, ему сказала Грейс. Нам известно, что сама Грейс узнала о незаконных действиях только за день до своей гибели. Значит, у нее был лишь один день, чтобы сообщить убийце, пригрозить ему пойти в полицию и быть убитой.

— Эйнштейн, приятель, не забудь про ночь, последнюю ночь Грейс перед смертью.

Джулия недоверчиво посмотрела на Терри.

— Да разве это ночь? Она с пяти утра была на ногах и в Лондон прилетела не раньше половины одиннадцатого. Держу пари, она поехала домой и сразу легла спать.

— А если она поехала не домой?

— Терри, приятель, ты что несешь? — вмешался Лен. — Мы знаем, что в ту ночь она не была ни с Фордом, ни с Селларсом. Конечно, она поехала домой.

— А Мэри Лонг считает, что нет. Говорит, в квартире найдена невскрытая корреспонденция, датированная предыдущим днем, и на автоответчике Грейс были сообщения. Мэри считает, что она вообще не возвращалась домой…

Увидев вокруг возмущенные физиономии, Терри перешел в оборону:

— А что? Разве я не говорил? Это ведь неважно, да?

— Ну, ты совсем нулевой! — выпалила Поппи.

— Терри, ты фантастический простофиля, — поддержала Джулия. — Это очень-очень важно. Если она провела ночь с мужчиной… при том, что была совершенно не в себе, она наверняка рассказала ему обо всем. И если это был кто-то из «Скиддер», значит, в банке есть третий возможный убийца.

— Ой, конечно, как же я не подумал…

Эйнштейн смотрел недоуменно:

— А я не понимаю, Джулия, помоги разобраться. Мне понятно, почему Грейс угрожала Селларсу или Форду пойти в полицию — они как-никак виноваты. Даже если Грейс сказала об этом третьему, ему-то с какой стати впадать в панику, он ведь не нарушал закон?

Джулия покачала головой: