Джулия все равно не понимала причин.

— Но зачем, Эйнштейн, зачем? Гай Бартон не женат, у него нет двоих детей, он не был тайным любовником. Почему именно он убил Грейс?

— Понятия не имею. Знаю только, что, если машина права, преступление совершил он. Вдобавок он продал свое дело и сегодня вылетает за границу. Возможно, брат предупредил его, и я сомневаюсь, что у него есть объяснение, почему он в тот вечер уходил из «Кику». Ставлю фунт против пенни, что он не собирается возвращаться.

Терри нахмурился:

— Но его схватят, Эйнштейн, как схватили Марти, да?

— Гай Бартон куда умнее, и у него было больше времени, чтобы все спланировать. Он хорошо знает третий мир. Он исчезнет или скроется там, где его не достанет рука закона. И не забывайте, у нас нет доказательств, которые можно использовать. Если мы не припрем его к стенке и не заставим признаться, мы проиграли… Он вот-вот уедет из дома. Надо шевелиться.

* * *

Они выскочили из офиса «Макфарланз» на Норидж-стрит. Джулия уселась в такси Терри, Эйнштейн прыгнул к Лену. Проезжая по Странду, оба они неистово звонили по мобильникам, пытаясь выяснить вылет рейсов на Марокко. Сегодня рейсов уже не было. Значит, Гай летит частным самолетом, который мог взлететь с любого аэродрома.

Нахально обгоняя всех, они быстро миновали Трафальгарскую площадь, Гайд-Парк-Корнер и выехали на Парк-лейн. Там шли дорожные работы, и движение было гуще.

Внезапно Эйнштейн увидел, как Лен резко повернул голову — едва шею не сломал — и оглушительно заорал в переговорник:

— Это он, это он!

Эйнштейн глянул по сторонам.

— Кто? Где? Ты о чем?

— «Бентли» Бартона. Я вчера раз двадцать видел его по телеку. Ты разве не видал, он шел по встречной полосе? Серебристый, номер LIX1R.

— Я позвоню ребятам, пусть следуют за нами.

Эйнштейн дозвонился, но движение фактически замерло, а центральная полоса запрещала делать разворот. Эйнштейн обратился к Лену:

— Если он едет из Холланд-Парка, то наверняка не в Хитроу и не в Фарнборо. Какой еще аэропорт он может использовать?

— Скорее всего, аэропорт Сити. Они поедут по набережной Виктории, а потом по Лаймхаус-Линк.

Эйнштейн усиленно размышлял.

— Он опережает нас по крайней мере на пять минут. Если мы поедем той же дорогой, то нипочем его не догоним. Как по-твоему, есть другой путь, чтобы выиграть время?