«Ну вот, – сказала себе Обедникова, – а ведь клялась избегать подозрительных мужчин».

Она сама не поняла, как согласилась поужинать с Кудрявцевым. То ли предательство подруги было тому виной, то ли доктор действительно умел очаровывать.

В ресторан при гостинице «Киев» медсестры захаживали редко. Рита вертела головой, рассматривая высокие потолки с лепниной, белый рояль, фонтан посреди зала. Дно изящной чаши пестрело монетками разных стран мира.

Меню сбивало с толку богатством выбора.

– Попробуй пиленгаса в сметане, – порекомендовал Кудрявцев.

У Риты, привыкшей перекусывать на ходу, неприлично громко заурчал живот. Она сделала заказ и, извинившись, отлучилась в дамскую комнату.

Туалет встретил ее гипертрофированной роскошью. Зеркало отразило красивую девушку с немного припухшими глазами. Так кстати на ней было синее платье, купленное для анестезиолога.

Рита подвела веки карандашом, оценила себя. Кем надо быть, чтобы променять ее на толстые ляжки Фуртак?

– Выкуси, Тася, – сказала Рита злорадно.

Расторопный официант принес бутылку грузинского коньяка.

– Вы же за рулем, – замялась Обедникова.

– Во-первых, «ты», а не «вы». Во-вторых, хирург я, предположим, не гениальный, но вот водитель – от Бога.

Он очаровательно улыбнулся и поднял рюмку.

– За настоящее знакомство.

Коньяк был превосходным, как и запеченная рыба. Девушке стало тепло и беззаботно, проблемы отошли на задний план. Кудрявцев болтал, рассказывая остроумные медицинские байки, и сложно было представить, что этот обаятельный балагур связан с криминальным миром. На роль порядочного мужа он не тянул, но Рите вдруг понадобилось просто почувствовать себя женщиной. Взгляд, блуждающий по ее декольте, и комплименты.

Впрочем, окончательно расслабиться она себе не позволяла. Периодически всплывал в памяти одноглазый тип, наведывавшийся к доктору, и новостные сводки о зверствах так называемых «минотавров». И февральский случай был на слуху: тогда прямо в больнице неизвестные убили пациента.

Памятуя об этом, Рита отказалась от третьей рюмки и попросила воды.

Кудрявцев принялся пить за двоих.

– Ты мне сразу понравилась, – разоткровенничался он, – с первого дня. Невинное что-то в тебе есть. Неиспорченное. Этот город всех портит. Меня испортил, хуже некуда.

«Резкий переход от студенческих анекдотов», – растерялась Рита.