– Мне кажется, что можно заработать гораздо больше, если продать машины, что остались там внутри, – вслух заметил он, вступая в игру.

В конце концов, какой вред в том, чтобы рисовать в своем воображении эту до отказа набитую товаром пещеру, которая прячется прямо под ногами? Разве это менее правдоподобно, чем те события, что он расследует вот уже две с лишним недели?

Впрочем, только Дуэйн знал, насколько правдиво и реалистично его исследование. Он машинально коснулся пальцами кармана рубашки, но тут же вспомнил, что оставил блокнот дома, спрятав его в укромном месте, где уже лежали остальные блокноты с записями.

– Угу, – кивнул Дейл. – Или заработать целое состояние, устраивая сюда экскурсии. Дядя Генри говорит, что он разрешил бы нам провести сюда свет и оставить пещеру в том виде, в каком мы ее найдем.

– Отлично, – согласился Дуэйн. – Ах да, совсем забыл передать, что ваша мама велела вам вернуться и привести себя в порядок. Стейки уже кинули на жаровню.

Мальчики чуть помедлили, колеблясь между угасающими надеждами и подступающим голодом.

Победил голод.

Болтая и хохоча, они двинулись обратно к дому дяди Генри. На плече у каждого, подобно ружью, лежала лопата. Коровы из встретившегося по пути стада с недоумением уставились на них и уступили дорогу. Примерно в сотне ярдов от последнего забора все шестеро одновременно принюхались: ноздри им защекотал аппетитный запах поджаренного мяса.

Обедать уселись в патио, как называла тетя Лина внутренний дворик с восточной стороны дома. Вечерние тени уже поглотили последние золотые отблески солнечного света на лужайке. Аппетитный дымок курился над ямой для барбекю, которую дядя Генри соорудил за водопроводной колонкой, рядом с деревянным забором. Несмотря на уверения Майка, что вареной кукурузы, салата, булочки и десерта на обед более чем достаточно, тетя Лина подала ему целую сковороду зубатки, великолепно прожаренной до вкусной хрустящей корочки. Наряду с рыбой и мясом мальчики получили по две тарелки салата из порезанного колечками лука, перемешанного с другими овощами, всего часом раньше сорванными с грядки. Молоко было очень свежим и таким холодным, что ломило зубы, – дядя Генри утром пропустил его через сепаратор и весь день хранил на льду.

Пока они ели, заметно посвежело. Налетевший ветерок ощутимо смягчил влажность воздуха и зашуршал над лужайкой листвой. Бесконечные поля, раскинувшиеся к северу и западу от дороги, словно бы вздыхали на каком-то неизвестном шелковом языке.

Мальчишки уселись отдельно, разместившись на каменных ступеньках и бордюрах цветочных клумб, – тетя Лина засадила самыми разными цветами как минимум три акра, – в то время как взрослые образовали свой кружок, положив тарелки на колени или широкие подлокотники кресел. Дядя Генри вынес бочонок домашнего пива, предварительно охлажденного на льду, и кружки.