Напрочь забыв об угрызениях совести, Майк взял бутылку и вышел вон.

В парке Бандстенд царила тень, но прохлады она не давала. Зной и влажность чувствовались в тени так же неотступно, как и на солнцепеке, но здесь по крайней мере не так сильно припекало голову. Под высоким бельведером эстрады, кажется, кто-то был. Майк присел на корточки перед шпалерой и заглянул внутрь. Пространство под эстрадой было довольно грязным, пол почему-то уходил вниз и был по меньшей мере на фут ниже окружающей земли. Оттуда тянуло влажной землей, глиной и гнилью.

«Дейл ненавидит подвалы, – подумал Майк, – а я вот такие лазы».

Но это можно было назвать лазом лишь с большой натяжкой. Майк мог бы встать там во весь рост, если бы только удалось пригнуть голову до уровня плеч. Но он не встал, а вместо этого скорчился еще больше и попытался разобрать, что за куча тряпья шевелится в дальнем углу.

«Корди сказала, что те, кто убил Дуэйна, могли зарываться в землю…»

Майк мотнул головой, чтобы отогнать соблазнительную мысль выбраться отсюда, вскочить на велосипед и уехать. Куча тряпья в дальнем углу походила на старика в обтрепанной шинели, а в такой шинели Минк ходил зимой и летом последние шесть лет, и, что еще важнее, тут пахло Минком. Помимо крепкого духа дешевого вина и мочи, чувствовался тот специфический мускусный запах, который отличал старого попрошайку, а возможно, даже и обеспечил ему прозвище, данное много десятилетий назад[96].

– Кто там? – послышался равнодушный старческий голос.

– Это я, Минк… Майк.

– Майк? – Казалось, что говорит лунатик, разбуженный в незнакомом ему месте. – Майк Гернолд? А я думал, что тебя убили под Батааном[97].

– Нет, Минк. Я – Майк О’Рурк. Помните, мы с вами прошлым летом вместе подстригали газон перед домом миссис Дагган? Я работал газонокосилкой, а вы подстригали кусты.

При этих словах Майк проскользнул сквозь дыру в чугунной решетке. Крохотные бриллианты солнечного света плясали на земле, и теперь он мог получше разглядеть лицо Минка: гноящиеся глаза, поросшие неровной щетиной щеки, в красных прожилках нос, сероватая бледность шеи, запавший рот. Майку сразу пришло на ум то описание, которое Дейл дал отцу Дуэйна.

– Майк? – прохрипел Минк, прожевывая имя, будто оно было куском жесткого мяса, которое он не мог разжевать из-за отсутствия зубов. – Майк… А, парнишка Джонни О’Рурка.

– Точно, – кивнул Майк и подошел чуть ближе. Все пространство под эстрадой казалось ему собственностью Минка, и он не хотел вести себя как непрошеный гость.

– Чего хочешь, сынок?

Голос Минка звучал устало и отрешенно, совсем не напоминая тот, которым он говорил прежде.