– Третий этаж без лифта, – девушка пожала плечами и робко добавила: – Извините…

Вскоре Матвея увезли, а Петр и Ирина остались ждать напротив регистратуры. Сидели молча. Окружающий хаос проносился мимо них, не затрагивая сознания, а несчастный пациент на каталке до сих пор кричал, срываясь на хрипы: «Помру! Помру!».

Петр закрыл глаза, огнем горящие от перенапряжения, и сквозь шум в голове услышал голос Иры:

– Старику-то как плохо. Вон, на каталке. Позвать бы кого…

У Радлова внутри срабатывает маркер «свой/не свой», и он равнодушно замечает:

– Это чужой старик. О нем пусть его близкие заботятся.

Ирина говорит что-то еще, но ее совсем не слышно. Больничного гула не слышно тоже. А самой больницы уж не существует – вместо нее вокруг простирается красная пелена, из которой повсеместно торчат булыжники цвета сажи. И сажа-то в воздухе кружит, кружит невесомой крошкой, залепляет тяжелые веки, и голова камнем тянется книзу, голова падает, голова катится по земле отдельно от туловища, уставшая, переполненная невнятными размышлениями, а в голове той – две дырки чуть выше переносицы, затянутые лоскутами полопавшихся сосудов…

Радлов открыл глаза. Он провалился в сон на столь малый промежуток времени, что снаружи ничего не успело измениться – никто даже шагу сделать не успел, разве что ногу закинул да замер безвольной картинкой, ожидая его пробуждения.

– Что? – переспросил Петр, повернувшись к Ире.

– Говорю, в другую больницу надо было.

– Нет-нет, нам просто не повезло. В прошлый раз тут хорошая тетка сидела.

– А вы разве были здесь?

– Конечно! Ир, я год не сплю толком. Такая нагрузка на сердце!

– Здоровы хоть? – поинтересовалась женщина.

– Не совсем, – мрачно ответил Радлов, но вдаваться в подробности не стал.

Через час их пригласили на третий этаж. На площадке у закрытых дверей отделения стоял хмурый мужчина лет сорока в старом белом халате – обшлага на его рукавах расходились рваной бахромой.

– У деда вашего ишемический инсульт слева, – сообщил он.

– И чего… дальше будет? – осведомился Петр, борясь с одышкой.

– Дальше стабилизируем, переведем в палату и посмотрим. Очаг не очень большой, но, сами понимаете, в таком преклонном возрасте… хотя, конечно, бывает по-разному.