– Именно он! Я вообще не в курсе, как они там встретились. При условии, что он вроде как очень недобро отзывался о ее прошлом… – Петр смутился и долго подбирал подходящее слово, – …занятии.

– Да парень он практичный, расчетливый, а ты же Ирке деньги вернул. Может, это помогло ему изменить мнение.

– Их дела. Андрей хотя бы точно не обидит. Меня, кстати, на свадьбу пригласили.

– Поедешь?

– Если ты мне плешь за это не проешь, то поеду, – Радлов расплылся в широкой ухмылке, радуясь собственной шуточке.

– Да кто тебе ее когда ел! – игриво возмутилась Тома. – Поезжай, конечно.

4

Через неделю была у Ирины свадьба, в Городе в каком-то скромном ресторанчике. Невеста сияла от счастья, а движения ее были медлительными и плавными. Петр при встрече как-то пристально на нее поглядел, широко заулыбался и спросил так, чтобы никто больше не слышал:

– Ир, а ты часом не беременная ли?

Женщина смутилась, полушепотом ответила:

– Третий месяц только, – затем неосознанно потянула руки к своему животу и добавила: – Вообще-то никто не замечает, мы и не говорили.

– У меня глаз наметан. Но я ни гу-гу, – Радлов приложил палец к губам и хитро подмигнул.

Веселой вышла свадьба. Гости поздравляли, вручали подарки да конверты, гудели и шумели. Жених глядел на конверты жадно, но к Ире явно относился хорошо – то по спине рукой проведет, то поцелует, то слово ласковое скажет. Сама Ира не пила, но никто особого внимания на это не обратил, поскольку и жених осилил лишь половину стопки – Андрей вообще алкоголь никогда не уважал.

А вот Радлов пил. Пил много и размашисто. И отплясывал так резво, и был весел и доволен, словно Лизу замуж выдавал.

К концу застолья его разморило от опьянения, жуткой стенокардии и усталости – у любого ноги загудят, коли столько танцевать, тем паче у грузного человека в возрасте.

Домой его довез Андрей, поскольку приговоренные им полстопки успели за день выветриться. Радлов распластался мертвым грузом поперек задних сидений и заплетающимся языком лепетал:

– Андрюша… ты пра… прости за дом… уж как завод цену поставил… ох… а себе-то я чуточку только. Чуточку только! А они же мне так и написали… а я себе… а они пишут, премия, мать их, включена. Слыхал такое? Премия включена…

– Да ладно, Петр Александрович, – спокойно отозвался водитель, с трудом угадав смысл этого набора слов. – Кто старое помянет, как говорится. И потом, о других думай, а себя не обидь. Так что не переживайте.

Добрались ближе к ночи, затемно.

Радлов выкарабкался из машины у западной расщелины – хотел проветриться, чтобы сильно не напугать жену. Ветер обдувал его со всех сторон и немного отрезвил – в голове, конечно, была сплошная муть, но хотя бы чувство равновесия более-менее вернулось. В рабочем поселке дома стояли от ночи темные, ни единого огонька в окнах не замечалось. Между домов натянуты были веревки, и вывешенное на них белье хлопало от порывов ветра. Других звуков не доносилось, так что кругом царила относительная тишина.