Он опять протянул руку, вывернув запястья и тыча пальцем в толстый бледный шрам поперек предплечья.

– Я делал это сам. И уже не один раз.

– Мне жаль, – Катя не знала, что ответить на это. Сначала ей захотелось как можно быстрее избавиться от общества Рустама. Было видно, что полицейский сошел с ума или находится на грани помешательства. Она подозревала, что никто (даже он сам) не мог бы сказать, что придет ему в голову в следующий момент. Поэтому все, что пришло ей на ум – банальное «мне-жаль». Не выдавать же удивленно-восторженное «ух-ты», разглядывая следы членовредительства и коллапса чужого сознания. Или еще хуже – «вау-очуметь».

– Но зачем? – добавила она, подумав, что необходимо поддержать разговор и выразить свою заинтересованность.

– Мы все, кто остался в этом городе, мы все – мертвы. Я понял, что мы проживаем один и тот же день на протяжении вечности. Когда вода сметает тут все, все начинается сначала. Мы забываем, что было, и опять безуспешно боремся, сами не знаем с чем, и пытаемся вырваться из замкнутого круга. Воспоминания пережитого дня остаются, такими как у меня смутными обрывками, неясными ощущениями. И шрамами, которые, впрочем, тоже со временем рассасываются.

Его слова звучали все тише, казалось силы оставляли его с каждым словом. Паузы между ними увеличивались.

– Я больше часа пытался покончить с собой. Так же как делал уже не раз до этого. Все безуспешно. У меня ничего не вышло. Все раны тут же затягиваются. Петля на шее, выстрел из табельного. Ничего не помогает. Мы должны дожить этот день до конца, дойти до какого-то финала.

Между ними повисла неловкая тишина. Рустам погрузился в свои мысли. Его взгляд уперся в одну точку, губы шевелились. Он продолжал вести диалог, но уже с видимым только ему собеседником. Катя стояла в нерешительности. Она не могла просто развернуться и уйти, но и находиться рядом с ним ей было тяжело.

И страшно.

Она лихорадочно пыталась подобрать слова, чтобы завершить разговор так, чтобы еще больше не ранить человека, одной ногой уже ступившего за край.

– Вам не повезло, – Катя, наконец, решилась заговорить снова.

Рустам посмотрел на нее. Лихорадочный блеск в его взгляде потускнел, он выглядел почти нормально, и она торопливо продолжила.

– Надеюсь, у вас все будет хорошо. Приятно было поболтать, но мне надо идти. Я хочу найти сына.

Катя сделала неуверенный шаг назад.

– Погоди, – Рустам положил перед ней толстую амбарную книгу. – Он действительно был здесь. Я нашел запись о нем в местном журнале регистрации.