— В этом вы правы: и он распространял наркотики, контрабандно ввозившиеся в страну Мак–Гиллом и Ли Джозефом!

— Вы оскверняете память мертвого человека, которого вы же и убили! — в гневе воскликнула девушка.

— Как вы неразумны! — печально заметил Брадлей. — Сегодня вы попытались обесчестить меня, газеты подхватят ваши измышления. «Сыщик, влюбленный в преступницу» — ведь для них это сенсация!

Она рассмеялась, но в смехе ее звучала горечь.

— Я хочу верить, что вы действительно денно и нощно думаете обо мне. Что вы мучаетесь при мысли обо мне, ваше сердце разрывается от любовной тоски!

Итак, ее желание исполнилось, и сознание этого наполняло ее удовлетворением.

— Еще раз повторю: я ненавижу вас и ваше ремесло! Вы живете за счет несчастья обездоленных. Вы строите свою карьеру на горе окружающих!

Она уловила на лице Брадлея улыбку, и это еще больше распалило ее гнев.

— И вы осмеливаетесь смеяться над этим?

— Покиньте зал суда, — сказал он. — На улице вы увидите полицейского, который регулирует движение. Он заботится о том, чтобы вас не сбила машина. А сыщики заботятся, чтобы вас не ограбили и не убили. Если бы нас не было, то среди подонков нашлись бы типы, которые отправили бы вас на тот свет из–за десятифунтовой бумажки. Они не остановятся перед тем, чтобы отрубить вам пальцы, лишь бы овладеть вашими кольцами. Вы можете спокойно спать ночью потому, что полиция охраняет ваш покой и потому что существует Летучий Отряд, который преследует тех, кто осмелился бы ограбить вас. Мое ремесло не менее почетно, чем всякое другое. Я служу закону и справедливости.

— Как великолепно это звучит!

Он не обратил внимания на иронию, прозвучавшую в ее словах, и продолжал:

— Ступайте и продолжайте творить ваше дело, продолжайте толкать несчастных вниз по наклонной плоскости, чтобы затем им пришлось предстать перед судом и отправиться на виселицу. Делайте свое дело, хоть вы и не понимаете, что творите. Я люблю вас как только может любить мужчина женщину, но то, что я сделал ради вас, было последним вашим шансом.

В это мгновение в зал вошел Мак–Гилл, ставший свидетелем последовавших затем событий.

— Ронни пошел по своему пути и обрел смерть, — продолжал Брадлей. — Вас на этом пути ожидает еще более ужасная участь. Вы станете на очень скверный путь, если до сих пор еще на него не стали…

Впрочем, он не хотел этого говорить, слова непроизвольно вырвались у него.

В следующее мгновение Анн ударила его по лицу и застыла, испугавшись того, что сделала.

Брадлей побледнел.

— Мне очень жаль, я не должен был говорить этого, — сказал он.