Мистер Тэппервиль выпрямился в кресле.

— Эмери? — шепотом спросил он.

— Да, сэр. Он сказал, что не задержит вас дольше десяти минут.

Мистер Тэппервиль отодвинул настольную лампу, при которой он работал — он был довольно близорук — и сунул кое–какие бумаги в кожаный портфель.

— Попросите его войти, — сказал он глухо.

Эмери вошел в комнату и был принят с той долей почтительности и холодной вежливости, которую подобало проявить по отношению к бывшему клиенту банка.

— Я пришел, потому что считал себя обязанным дать вам какие–то объяснения, мистер Тэппервиль. Я ликвидировал вчера мой счет у вас…

Мистер Тэппервиль с серьезным видом кивнул головой.

— Мне сообщили об этом, — сказал он. — И я должен сознаться, что я испытывал и удивление и… облегчение.

На жестких губах Эмери мелькнуло что–то вроде улыбки.

— Ваше облегчение объясняется неудовлетворительностью клиента, а не характером счета — довольно солидного?

— Довольно солидного, — согласился Тэппервиль, — но, если вы мне позволите одно замечание, — таинственного.

— Разве не все ваши счета таинственны? — холодно спросил Эмери.

— Я не мог отделаться от чувства, — сказал банкир, — что вы пользуетесь банком Стеббинга, как… как ширмой. Я уверен, что вы извините меня, если я ошибаюсь. Но временность вашего счета была одной из его отрицательных черт.

— Я собирался сделать его постоянным, — спокойно сказал Эмери. — Признаюсь вам, что я открыл счет в банке Стеббинга с одной особой целью. Я даже буду более откровенен с вами и скажу, что я имел намерение допустить нарушение правил, которое дало бы мне право обратиться в суд и потребовать рассмотрения ваших книг.

Мистер Тэппервиль остолбенел.

— Я знаю теперь, что это было бы бесполезно. Честно говоря, я знал меньше о банковском деле, чем думал.

— Вы хотели ознакомиться с моими книгами? — медленно спросил мистер Тэппервиль, мало–помалу вникая в характер ужасного замысла. — Я… я никогда не слыхал ничего подобного.

— Я думаю! Но, видите ли, мистер Тэппервиль, вы вели весьма уединенный образ жизни. Я уже сказал, что, убедившись в неосуществимости моего замысла и к тому же раскрыв в тот же день все, что мне нужно было знать, я перевел свой счет. Тэппервиль, кто такой Джон Стильман?

У Поля Эмери была роковая способность заставлять людей вздрагивать.