– Пусть хранится у вас, шериф. Мы раскроем это преступление.
И все. Шериф кивнул и убрал вещественное доказательство в карман.
– Шериф, – собрался с духом Эмброуз. – Вы не против прийти на похороны моего брата?
– Почту за честь, сэр.
На похоронах Эмброуз изо всех сил старался выглядеть примерным католиком. Внимательно слушал мессу отца Тома о покое и прощении. Вкусил просфоры за упокой, хотя по вкусу она напоминала пересушенный пенопласт. Вызвался нести гроб, даром что мучился поясницей и негнущимися коленями. Но лучше сломать себе хребет, чем устраниться от участия в похоронах Дэвида. Над могилой отец Том сказал прощальное слово. Эмброуз положил на могильный камень розу.
Но умиротворения не было. И слез тоже.
Только смутное беспокойство.
Ведь точка еще не поставлена.
Его брат не обрел покоя.
А его самого так и тянуло в их старый дом. Безотлагательно.
За ним по-прежнему числилась машина, но из-за слабого зрения его, согласно законодательству штата, лишили водительских прав. К счастью, Кейт Риз предложила его подвезти – она жила буквально напротив. Эмброуз был рад ее компании, потому как по мере приближения к дому в нем нарастало еще одно чувство.
Очень похожее на ужас.
Эмброуз ступил на крыльцо. Нажал кнопку звонка. В ожидании покосился на то место, где когда-то обнаружил детскую коляску. Детский плач до сих пор звенел у него в ушах. Память сохранила беседу полицейских с отцом.
И вопросы матери.