– Я двадцать минут стою. Какого черта не открываете вторую кассу?

– Простите, сэр. У нас работать некому – все на больничном, – отвечала юная кассирша.

– Тогда шевелись быстрее, соплив…

– Эй, чего к девчонке прикопался? – окоротил его стоящий сзади здоровяк.

– Тебя не спросил.

– А ты спроси!

Чтобы охладить страсти, потребовалось вмешательство охранника. Мать Кристофера дожидалась, когда уляжется буря. Стоявший перед ней парень обернулся и стал бесцеремонно разглядывать ее покупки. Ткнул пальцем в картонку молока и расплылся в гнусной ухмылке.

– Куда столько? У самой-то молочная ферма вон какая!

Мать Кристофера никогда не пасовала перед хамами. Против таких типов был только один прием.

– Ты, сморчок. К сыну моему не суйся, а то я ручонки твои шаловливые живо пообломаю!

Парень посмотрел на нее в упор.

– Курва.

– А че, всем нравится, – с непроницаемым видом сказала она.

Кипя от злости, тот наконец отвернулся. Мать Кристофера нашла глазами охранника и одарила его кокетливой улыбкой, чтобы задержать возле кассы. Пока юная кассирша пробивала ее покупки, мать Кристофера убедилась, что «любитель молока» сел в свой внедорожник. Кассирша закашлялась. Видимо, тоже подхватила грипп. На ее бейдже читалось имя: ДЕББИ ДАНЭМ.

– Мрачная пора, верно, Дебби? – спросила мать Кристофера.

– Ад, – без улыбки ответила девушка. – Следующий!

Мать Кристофера не выходила из магазина, пока не разъехались все мужчины из очереди. Она знала, что «молочник» способен вернуться и где-нибудь ее подкараулить. Где нет камер видеонаблюдения. Нет фонарей. Она уже попадала в такие передряги. И училась на своих ошибках.

Но ведь научилась.

Домой они могли бы доехать минут за десять, но на дороге были заторы. Пробка растянулась на добрых три мили. Автомобили все время сигналили. гудели. Опускались оконные стекла, и в темноту вырывались голоса:

– Заснул там, что ли?