– Нет! – взвизгнул он.
Кристофер оттолкнул стакан. Ледяное молоко залило весь стол и ее джинсы. Мать Кристофера не выдержала.
– Черт, Кристофер! Я же стараюсь, как лучше! – выкрикнула она.
Мать Кристофера ненавидела себя за эту вспышку злости. За то, что сорвалась на крик. За то, что не забила тревогу раньше. Вскочив, она налила еще один стакан молока. Вернулась к столу и увидела, как ее маленький мальчик шепчет что-то белому пластиковому пакету. Из носа струйкой текла кровь. Которую он даже не пытался вытереть.
– Я знаю, подчиняться нельзя, но она думает, я сумасшедший. Что мне делать? – шептал он.
Мать Кристофера подошла к сыну. Она решила насильно положить таблетку ему на язык и зажать рот – пусть проглотит и сам попросит молока. Иначе никак. Она потеряла мужа. А теперь может потерять еще и сына.
– Не заставляй меня глотать эти таблетки, мам, – взмолился он.
– Это необходимо, Кристофер. Ты хотя бы выспишься.
Кристофер повернулся к белому пластиковому пакету.
– Очень прошу, помоги! Что мне ей сказать?
– Солнце мое, там никого нет! Проглоти – и дело с концом. Все будет хорошо.
– Нет! – закричал он белому пластиковому пакету. – Она и так думает, что я сумасшедший. Если сказать все как есть, она меня разлюбит.
Мать Кристофера замерла.
– Я никогда тебя не разлюблю, солнце, – выговорила она. – Говори как есть.
– Мам… – начал Кристофер. И поднял на нее взгляд. Голос задрожал от страха. На глаза навернулись слезы. Капли побежали по лицу, как вода по горячей сковородке. – Славный человек хочет, чтобы я тебе кое-что рассказал.