Мэри Кэтрин знала, что произошла какая-то чудовищная ошибка, но возвращаться в лечебницу не хотела. Она хотела одного: чтобы родители вновь ее полюбили. И всеми своими мыслями обратилась к храму. Вокруг царила тишина, хотя на парковке яблоку негде было упасть. Великолепные гирлянды радовали глаз. Ей вспомнилось, как в детстве она сочиняла истории про человечков, которые живут в цветных витражах. Это были ее воображаемые друзья.

Родители отворили церковную дверь.

Мэри Кэтрин заглянула внутрь. Церковь освещалась мягкими, теплыми огоньками свечей. Сюда, будто ко всенощной, стянулись все прихожане. Но люди не переговаривались. Не подпевали хору. И даже не преклоняли колени, чтобы помолиться.

Они попросту таращились на нее.

Мэри Кэтрин огляделась в поисках какого-нибудь дружелюбного лица. Она узнала своих бывших одноклассников из молодежного приходского клуба. В раннем детстве все эти ребята и их родители перезнакомились в Общинном католическом центре. Но теперь она общалась только с Дагом, который сейчас сидел на скамье рядом с Дебби Данэм. И держал ее за руку. В его лице появилось нечто странное. Как будто следы от иголочных уколов вокруг рта. Да и все здесь было чужим. Мэри Кэтрин невольно попятилась к выходу.

И наткнулась на кого-то спиной.

– Мэри Кэтрин, – окликнул чей-то голос.

Она обернулась и встретила милую улыбку миссис Рэдклифф, своей наставницы из Общинного католического центра.

– Ничего не бойся. Мы собрались, чтобы тебе помочь. Даже место для тебя приготовили, – указав рукой, проговорила миссис Рэдклифф.

Кивнув, Мэри Кэтрин выжала ответную улыбку. Она растерялась. А потому направилась к обычному месту их семьи во втором ряду.

– Нет. Не там, деточка, – остановила ее миссис Рэдклифф. – У алтаря.

Мэри Кэтрин обернулась к родителям, чтобы те подсказали, как ей быть. Отец хранил суровый вид. Мать нервно отводила глаза. Взяв Мэри Кэтрин за руку, миссис Рэдклифф мягко потянула ее к алтарю. У наставницы был жар: на коже поблескивали капельки пота.

– На колени, дитя мое, – приказала миссис Рэдклифф.

Мэри Кэтрин обернулась к матери, но та не решилась встретиться взглядом с дочкой.

– Прошу тебя, Мэри Кэтрин: преклони колени, – взмолилась мать.

Мэри Кэтрин повиновалась. Пропасть у нее внутри опустилась еще ниже. Кожа зудела.

– Хорошо, Мэри Кэтрин. А теперь… исповедуйся, – сказала миссис Рэдклифф.

Мэри Кэтрин стала подниматься с колен. Чтобы этого не допустить, миссис Рэдклифф положила ей на плечо пышущую жаром ладонь.

– Куда это ты собралась? – удивилась она.

– В исповедальню, – ответила Мэри Кэтрин.