– У меня все путем.

Шериф понимал, что старик не лжет. В больничной рубахе Эмброуз давно должен был окоченеть, но почему-то не чувствовал холода. Почему-то они с Эмброузом сохраняли здравый рассудок, пока мир вокруг них сходил с ума. Он не знал, от кого исходит эта защита: от Кристофера или от Дэвида.

Скорее от обоих.

Как бы то ни было, дополнительная одежда согревала тело, а душу переполняла преданность этому мальчонке на пассажирском месте и его матери – на водительском. Эмброуз не заговаривал о брате, которого не сумел спасти. Шериф не заговаривал о девочке с накрашенными ноготками, которая называла его папой. Но он не сомневался, что они понимают друг друга.

Невзирая на все неудачи прошлых лет, оба были полны решимости спасти Кристофера и его мать.

Или погибнуть.

– Салют, Кристофер, – сказал голос из кузова.

Шериф следил, как Кристофер поднимает глаза на Джерри, примостившего в кузове. Подбородком на маленькое окошко в перегородке, отделяющей кабину. С пистолетом в руке.

– Язык проглотил? – насмешливо спросил он. – Не дрейфь. Мы с твоей мамой уже столковались. Будем жить одной семьей. Она, я и ты прямо сейчас едем в Мичиган. Верно я говорю, Кейт?

Шериф видел: Кристофер чуть не задохнулся.

– Верно, Джерри, мы едем в Мичиган, – сказала Кейт, напрягаясь всем телом.

Джерри ухмыльнулся. Он оглянулся на поток машин, преследующих пикап. А затем повернулся к шерифу, дрожащему под ворохом тряпья, и Эмброузу в больничной рубахе.

– Слышь, Кейт, а это вообще кто такой? – спросил Джерри.

– Мистер Олсон, – рассеянно ответила она.

– Да нет. Не старикашка. А вот этот – кто он такой? – Джерри ткнул стволом в сторону шерифа.

– Шериф.

– Угу. И как же тебя угораздило с ним законтачить? – спросил Джерри.

– Он нам помог.

– С какой радости?

– По службе.