А над горизонтом – Кристофер видел – занимался восход. Вдруг послышался новый голос. Тонкий голосок, прорезающийся сквозь общий гомон. Он узнал бы его где угодно.
Голос был его собственный.
– Я тебя прощаю, – сказал он.
– чтО? – переспросил славный человек.
Кристофер рассмотрел славного человека в лучах рассвета. Он понимал, что перед ним фокусник. Такой всегда заставляет тебя следить за одной рукой, а другой передвигает предметы. В этом на поверку и заключалась его реальная сила.
Кристофер перевел взгляд на свою руку. И увидел бечеву. Невидимую. Тот всю жизнь носил ее при себе. Сам того не ведая. Он отдал всю свою власть матери Кристофера не потому, что власть Бога – это всезнание. Власть Бога – это и не всесилие.
Власть Бога заключается в любви.
– Я тебя прощаю, – повторил он.
Кристофер преклонил колени перед славным человеком. Он любил всех. И в вышних пределах. И в нижних. Он знал, что обречен умереть в этом лесу. Не раскрывая славному человеку истины: чтобы выйти наружу, ему достаточно заглянуть внутрь. Потому что внутри – это и есть снаружи. Чтобы сохранить могущество, его нужно отдать. Чтобы убить зло, насилие не требуется. Требуется добро.
– Я тебя прощаю, – повторил Кристофер.
Славный человек посмотрел на него, как на воющего пса.
– хвАтиТ талдычитЬ однО и то жЕ! – прошипел он.
– Можешь меня убить, – сказал Кристофер. – Я займу места их всех.
Кристофер повесил голову, приготовившись к смерти.
– я нЕ даМ тебЕ умеретЬ! тебЕ никогдА отсюдА нЕ уйтИ! я запеР дверЬ.
– Запереть дверь ты не можешь, – сказал Кристофер.
– этО почемУ? – расхохотался славный человек.