Покосившись на шептунью, Кристофер улыбнулся. Кругом царили тишина и покой.

– Да потому, что никакой двери нет.

Подняв руку, Кристофер дотронулся до своих глаз. Как легко заметить это у других и как трудно – у себя. Глаза его были зашиты. Подняв руку, Кристофер сорвал со своих глаз все стежки. Теперь он видел все вокруг при ясном свете дня. Вот поляна. Совсем небольшая, в сущности. Это все равно, что зайти в свой старый детский сад и увидеть маленькие шкафчики. Тени – совсем не страшные. Они всего-навсего доказывают существование света. Адские муки – это мираж. Облака – не более чем пар над ванной. Всего-то требуется – протереть зеркало.

А ключ ему не требовался.

Ключ – это он сам.

Кристофер повернулся к славному человеку и посмотрел на него реальным взглядом. Впервые он увидел, что тот –

бес

славный.

Готовый нанести удар. Спокойный. Тихий. Падший. Безумный. Угодивший в ловушку, которой саМ не видит. оН одинок. егО глаза зашиты. егО рот наглухо застегнут на молнию. саМ носит на шее своЮ веревку. оН ничего не создает, а только смотрит на отражения своегО дыма в зеркалах и называет их облаками. Никакой он не Бог. оН – трус.

Подняв руку, Кристофер расстегнул себе рот. Кристофер расслабил челюсть и впервые заговорил в полный голос.

– Теперь я свободен.

Он бросил бечеву к ногам. Внутри домика на дереве открылась дверь.

– нЕЕЕЕЕт! – заверещал дьявол.

Дерево лопалось по всей высоте. Свет пробивался сквозь трещины в его коже и каскадами ниспадал по гигантскому стволу. Олени и про́клятые бросились врассыпную. Их глаза обезумели от паники. Кристофер разбирал только два слова внутри их безумия. Внутри всех их воплей.

– Помоги мне.

Свет поглотил их всех и смыл потопом. Одни зарыдали. Другие голосили. А потом в мгновенье ока все исчезли. Осталась только шептунья, лежащая в безопасности на земле, и свет уже принялся ее исцелять.

Кристофер посмотрел на славного человека.

– Я тебя люблю.

Потом он развернулся и пошел обратно в свет.

* * *